Мои друзья-упыри не в восторге от идеи привести Кассия на похороны. Но мне была противна сама мысль о том, что я отправлю Рока на Солнце, не позволив Кассию поцеловать его на прощание. У пленника скованы ноги, руки в магнитных наручниках за спиной. Снимаю их, чтобы он мог проститься с другом как положено, и Беллона целует Рока в лоб.

Севро безжалостен даже в такую минуту. Как только Кассий отходит от тела, Барка захлопывает металлическую крышку люка. Как и Мустанг, мой маленький золотой друг пришел сюда не ради Рока, а ради меня, на случай если мне понадобится помощь. В нем не осталось любви к поэту. Севро не может испытывать симпатию к человеку, который предал меня и Виктру. Для него самое главное – верность, хранить которую, по мнению Севро, Рок был не способен. Мустанг считает точно так же. Рок предал ее с той же готовностью, что и меня. Он лишил ее отца. Виргиния прекрасно понимает, что Августус был далеко не самым хорошим человеком, но все-таки их связывали кровные узы.

Друзья ждут моей речи. А мне нечего сказать – любые слова вызовут у них праведный гнев. Поэтому, следуя совету Виргинии, я не заставляю их выслушивать дифирамбы человеку, который подписал нам всем смертный приговор, а ограничиваюсь цитированием подходящих строк из любимого стихотворения Рока:

– Per aspera ad astra, – шепотом произносят все мои золотые друзья и даже Севро.

Нажимаю кнопку, и Рок исчезает из нашей жизни, отправляясь в последнее путешествие, чтобы присоединиться к Рагнару и многим поколениям павших воинов солнца. Все уходят, а я остаюсь. Мустанг в нерешительности стоит рядом, глядя вслед Кассию. Того уводят обратно в камеру.

– Как ты намерен с ним поступить? – спрашивает она, когда мы остаемся наедине.

– Не знаю, – резко отвечаю я, задетый тем, что она решила задать мне этот вопрос именно сейчас.

– Дэрроу, с тобой все в порядке?

– Да. Мне просто нужно побыть одному.

– Хорошо, – кивает она, но не уходит, а, наоборот, приближается ко мне вплотную. – Ты не виноват в его смерти.

– Я сказал, что хочу побыть один!

– Ты не виноват, – повторяет Мустанг, и я рассерженно сверлю ее взглядом, не понимая, почему она еще здесь.

И тут я замечаю, с какой нежностью и доверчивостью она смотрит на меня, и напряжение в груди ослабевает. Внезапно я чувствую, как по моим щекам текут слезы.

– Ты не виноват, – в третий раз говорит она, крепко обнимая меня, и я начинаю рыдать. – Не виноват, – твердит Мустанг, прижимаясь лбом к моей груди.

* * *

Чуть позже мы с друзьями ужинаем в покоях Рока, которые достались мне. Вечер проходит очень тихо, даже Севро нечего сказать. После отъезда Виктры он вообще притих, его явно что-то угнетает. Жуткие события последних дней измотали всех нас до предела. Всем собравшимся известно, куда мы направляемся, и это знание ложится на их плечи еще более тяжким грузом.