– Им известно, что мы прослушиваем камеры, – замечает Севро, – по крайней мере, Антония точно знает.

– Иногда это не так важно, – отвечает Мустанг. – Высокоинтеллектуальные пленники часто пытаются обдурить тех, кто захватил их, устраивают игры. Самоуверенность делает их более уязвимыми, и они легко ведутся на психологические манипуляции, поскольку не сомневаются, что контролируют происходящее.

– Ты знаешь это по обширному личному опыту пыток? – спрашивает Виктра. – Ну-ка, расскажи! Я бы послушала!

– Тише! – прикрикиваю на нее я, прибавляя громкость.

– Я все им расскажу! – говорит Ведьма Антонии. – Мне уже на все наплевать!

– Все? – усмехается Антония. – Да что ты знаешь?

– Достаточно!

– Но я знаю больше!

– И кто тебе поверит? – резко отвечает Ведьма. – Тебе, психопатке, убившей собственную мать! Если бы ты понимала, что́ люди на самом деле о тебе думают…

– Дорогая, ну как же можно быть такой дурой, – с неподдельным сочувствием вздыхает Антония. – Печальное зрелище!

– В смысле?

– Головой подумай, дурочка! Ну хоть попытайся!

– Да пошла ты, сучка!

– Прости, Ведьма, – говорит Антония, выгибая спину. – Это все от жары!

– Или у кого-то крыша едет от сифилиса, – бормочет Ведьма, расхаживая взад-вперед по камере и обхватив себя руками.

– Как… по́шло. Что поделаешь, воспитание…

Начинаю думать, не вывести ли Ведьму из игры, чтобы она рассказала все, что знает.

– Возможно, это ловушка, – внезапно произносит Мустанг. – Антония могла предвидеть, что их возьмут в плен, и разработала запасной план на такой случай. А может, это все дело рук моего братца. Очень в его духе – сделать вброс ложной информации. Особенно если люди Антонии не сопротивлялись при захвате…

– Не сопротивлялись?! – возмущается Виктра. – В моргах этого корабля лежит более пятидесяти золотых, которым бы не понравилась такая формулировка!

– Она права, – поддерживает ее Севро. – Пусть еще поиграют! Может, Антония выдаст что-нибудь еще, прежде чем мы заберем ее.