Антония прикрывает глаза и прислоняется к решетке. Сейчас Ведьма спросит у нее, что она имела в виду, когда сказала «подумай головой». Так оно и происходит.

– Если я все им расскажу, то стану бесполезной? Ты это имела в виду?

– Дорогуша, – поворачивается к ней Антония, – ты действительно не сильна в таких делах. Меня-то в любом случае сестра не пощадит. Я прострелила ей позвоночник, а потом капала ей на спину кислоту больше года. Да она заживо с меня кожу сдерет!

– Дэрроу ей не позволит!

– Он – алый, мы все для него просто исчадия ада!

– Он так никогда не поступит!

– Зато я знаю Гоблина, которого хлебом не корми…

– Его зовут Севро!

– Да ты что? – безразлично роняет Антония. – Суть от этого не меняется: я не жилец, а у тебя еще есть шанс. Им нужна только одна из нас. Ты должна задать себе следующий вопрос: если ты расскажешь им все, они и правда оставят тебя в живых? Тебе необходима стратегия. Кое-какую информацию лучше придержать, чтобы ты могла с ними торговаться…

– Меня не проведешь! – с неожиданной смелостью произносит Ведьма, подходя вплотную к решетке. – А вот ты можешь прощаться с жизнью! Дэрроу победит, и, возможно, так оно и лучше! И знаешь что? Я собираюсь помочь ему! – заявляет Ведьма и смотрит прямо в камеру на потолке, выпуская Антонию из поля зрения. – Я расскажу тебе, что Шакал задумал, Дэрроу! Прошу тебя, дай мне…

– Забирайте ее оттуда! Немедленно! – вдруг вскрикивает Мустанг.

– О нет! – шепчет стоящая за моей спиной Виктра, которая видит то же, что и Виргиния.

Мы с Севро удивленно смотрим на женщин, но Виктра уже у двери.

– Открыть тридцать первую камеру! – кричит она техникам и вылетает в коридор.

Мы с Севро начинаем понимать, что происходит, и бросаемся за ней, сбивая с ног зеленого, настраивающего одну из голограмм. Мустанг следует за нами. Мы несемся по коридору, врезаемся в дверь с кодовым замком. Виктра молотит по ней кулаками, требует, чтобы ее впустили. Дверь открывается, мы пролетаем мимо растерянных охранников, собирающих оружие, и наконец оказываемся в тюремном блоке.

Заключенные кричат, но даже сквозь этот шум до меня доносятся глухие удары. Добегаем до камеры Антонии, но та уже склонилась над телом Ведьмы. Просунув окровавленные руки через решетку, она держит Ведьму за ее новообретенные кудряшки. Раздробленный череп хрустит, Антония последний раз изо всех сил дергает голову бывшего упыря на себя, разбивая ее о прутья решетки. Виктра распахивает магнитную дверь камеры.

Антония встает, словно разорвавший добычу гризли, с невинным видом поднимает вверх красные от крови руки, ухмыляется: