– А что потом? – интересуется Мустанг.

– Не люблю давать пустых обещаний, – пожимает плечами Виктра, и у Севро окончательно портится настроение.

* * *

Десятки пленников сидят в камерах тюремного отсека. Большинство из них – золотые, несколько синих и серых – все высокого ранга и преданы Антонии. Из-за решетки на меня смотрит целое скопище врагов. Иду один по коридору, наслаждаясь тем, что так много ауреев взято мною в плен. Пусть знают имя победителя.

Антонию я нахожу в предпоследней камере в конце коридора. Она расположилась на полу, прислонившись к решетке, отделяющей ее камеру от соседней. Если не считать огромного синяка на щеке, Северус-Юлия, как всегда, прекрасна даже в тусклом освещении: чувственный рот, глаза с поволокой, густые ресницы. Она сидит по-турецки и выкрашенными черным лаком ногтями ковыряет мозоль на большом пальце ноги.

– Неужели сюда пожаловал сам Жнец? – одаряет она меня соблазнительной улыбкой, медленно оглядывая с головы до ног сантиметр за сантиметром. – А ты, дорогой, приналег на протеины, как я погляжу? Снова стал большим парнем? Не обольщайся, для меня ты всегда останешься жалким червяком!

– Вы – единственные оставшиеся в живых скелеты во всем флоте, – невозмутимо произношу я, посматривая на соседнюю камеру. – Я хочу знать, что задумал Шакал. Нужны сведения о дислокации войск, маршрутах снабжения, количестве солдат в гарнизонах. Любопытно, какие материалы у него есть на Сынов Ареса? Входят ли в его планы отношения с верховной правительницей? Они заодно или просто терпят друг друга? Он собирается предать ее? Я намерен узнать, как победить его. А больше всего меня интересует местонахождение этих долбаных ядерных боеголовок. Если расскажешь – останешься в живых, если нет – умрешь, я ясно выражаюсь?

Ни Антония, ни женщина в соседней камере даже бровью не поводят при упоминании боеголовок.

– Яснее не придумаешь, – отвечает Антония. – Я с радостью буду с вами сотрудничать.

– Ты всегда найдешь способ спасти свою шкуру, Антония. Но я, вообще-то, говорил не с тобой, – перебиваю ее я и с силой хлопаю ладонью по решетке соседней камеры, откуда на меня с ненавистью смотрит невысокая смуглая аурейка.

У нее острые черты лица, да и ум всегда отличался остротой. Завитые волосы сверкают золотом, а я их помню совсем другими. Наверное, она их осветлила, а еще что-то сделала с цветом глаз.

– Я с тобой говорю, Ведьма. Та из вас, которая предоставит нам всю информацию, останется в живых!

– Дьявольский ультиматум, – аплодирует Антония, не вставая с пола. – А еще алым себя называешь! Думаю, у тебя куда больше общего с нами, чем с ними! – смеется она. – Правда, дорогой?