Схватив один из кабелей, я вставляю его в манжету и падаю в кресло. Интерфейс генкита тут же вспыхивает перед глазами, но строчки расплываются перед глазами из-за лихорадки.

– Чтобы закончить код, мне придется раздробить разум, – говорю я. – А инфекция быстро отнимает у меня силы. И чем дольше мы тянем, тем сложнее мне придется.

Глаза Лаклана сужаются, но он решает промолчать и вместо этого принимается раздавать кабели остальным. Никому не нравится идея вновь подключиться к генкиту, но мы пришли сюда не ради эксперимента. И все прекрасно понимают, что стоит на кону. Так что Коул, Анна и Леобен прижимают иглы к своим панелям, а Зиана подключает кабель к единственному металлическому разъему, находящемуся у нее в груди, который поместили туда для анализа ДНК. Я откидываю голову на спинку и погружаюсь в файлы генкита, пытаясь отыскать данные с клона Катарины.

– Хорошо, я сейчас отправлю вам запросы на подключение, чтобы затем провести анализ, – говорит Лаклан, как только его глаза стекленеют. – Это позволит нам отделить вакцину от остальной части кода. Будет немного неприятно, но боли вы не почувствуете.

Неприятный гул расползается от панели вверх по руке. Я ощущаю это… это напряжение, которое сковывает мышцы и вызывает мурашки на коже. Я пытаюсь отгородиться от него, спрятаться в укромном месте, в центре своего разума, где горит одинокий, непоколебимый огонек. Но тут мне на панель начинают поступать данные с клона Катарины, и огонек превращается в костер.

– Получается, – бормочет Агнес, но ее голос едва слышен из-за шторма, бушующего у меня в голове.

Они с Лакланом прогоняют код через меня и остальных подключенных к генкиту, чтобы собрать вакцину воедино. Результаты их совместной работы строчка за строчкой появляются у меня перед глазами, готовые к следующему шагу.

Два потока данных одновременно прокручиваются у меня перед глазами. А значит, пришло время соединить их в единый код.

Напряжение, сковывающее меня, слегка ослабевает от понимания, что у нас все получается. Стена, что разделяет наши с Катариной разумы, не так устойчива, как раньше, но все еще держится. Я давлю на спайку в своем сознании и пытаюсь разделить свои мысли на два отдельных потока. Вот только изображение лаборатории не удваивается, а у сидящих и стоящих на коленях рядом со мной людей не появляются двойники. Вообще ничего не происходит. Я хмурюсь и давлю на спайку сильнее. От усилий у меня перехватывает дыхание, но все равно ничего не выходит. Данные, полученные от клона Катарины, прокручиваются у меня перед глазами, и я вновь отыскиваю скрытую спайку, удерживающую мой разум, а затем со всей силы давлю на нее. И вновь неудача.