— Надо успеть, — прошептал Кйорт. — Надо успеть до завершения раскрытия. Успеть уничтожить этого, пока он не сменил место, иначе погибнет еще не один поселок. Почти бессильны люди против этого.

Ходящий пнул ногой преградившую путь корягу.

— Это война. Похоже, я воочию увижу, как йерро лишились всего, на примере Немолчания. И я от всей души надеюсь, что ни один из моих братьев не причастен к этому.

Острые холодные когти снова пробежались от самого низа живота, по ребрам и до темечка, причиняя почти физическую боль.

—  Ну, хоть с отсутствием следа теперь ясность. Да, это не радует, но зато одним вопросом меньше. И остается главный. Кто и как смог снять вешки?

На ходу подхватил свернувшуюся в клубок мертвую белку и натянуто улыбнулся:

— Десерт для арре. Заслужил малыш.

[1] Охраняй (йеррук).

[2] Да, хорошо (йеррук).

[3] Проснись, проснись, проснись (йеррук).

[4] Демон (йеррук).

30.

30.

Грюон еле заметно кивнул и легким движением пальцев отпустил передавшего слова Волдорта слугу. Тот мгновенно ретировался, повинуясь простому правилу быть дальше от господ, когда те хмуры, ибо подметил лишь сведенные брови и напряженные скулы кардинала. Пресвитер, отчаянно пытаясь предугадать причину, по которой священник звал его столь категорично, не спеша шел по коридорам замка. Слабость, что настигла его сразу после встречи с проводниками, отступила, оттесняемая напряженным ожиданием и раздумьями. Знать точно, чего ради его зовет Волдорт, он не мог — мог лишь строить догадки. Но догадки изматывали и в данном случае заводили в тупик, а потому кардинал решил не мучить себя и посмотреть, что будет. Приняв такое решение, он спокойно, и даже слишком, учитывая ситуацию, подошел к двери с квартетом вышколенных гвардейцев. Те приветствовали его дружным «ку-ум» с тройным ударом пик о пол и вытянулись. Грюон легко коснулся пальцами тяжелой двери, и та бесшумно отворилась. Если стражи и удивились, что дверь так легко поддалась, то вида не подали.

Кардинал скользнул в проем мягко, словно крадущийся кот, а дверь так же легко и беззвучно закрылась у него за спиной. Волдорт в задумчивости стоял у окна, и яркое солнце четко освещало его профиль. Бороздами проступали глубокие морщины, а щетина, что уже изрядно выросла, бодро топорщилась во все стороны, придавая ему несколько комичный вид. «Сдает старик, — мелькнула мысль, — он за последние дни словно на пару лет постарел. Не отдал бы Небу душу раньше, чем окажется бесполезен».

— Ты звал меня, брат? — как можно более спокойно спросил кардинал, пересекая комнату наискосок прямо к кровати больного.