— Ориндо не раскрыли этой тайны? — спросил Дарт после долгого молчания.

— Нет, хотя их нельзя обвинить в легкомыслии. Они считали, что это — дело потомков, задача грядущих поколений, жизнь которых будет наполнена радостью, обильна знанием, и потому они найдут ответы на все вопросы. Но так не получилось… Не получилось, Дарт! Орден ориндо угас в эпоху Раннего Плодоношения, а тех, кто наследовал им, увлекло другое — космическая экспансия. Они позабыли, что все начинается здесь, а не в галактических пространствах… — Она откинула резким движением волосы и положила ладонь на лоб. — Здесь тоже галактика! Здесь миллиарды клеток-нейронов, и каждая — сложней звезды! И нет корабля, чтоб проторить дороги между ними, и нет иных приборов, кроме мозга, чтобы услышать откровения, предвидеть будущее и познать, куда и как течет ментальная река… Мы поняли это слишком поздно, мой милый генерал. Поняли в те тысячелетия, когда не осталось людей с природным даром, способных изучать миры, сокрытые от наших глаз.

— Я не забыл, моя принцесса. Нет людей, что могут заглянуть за грань, и потому вы ищете разгадку тайны на планетах Темных… Ты сказала, что это единственный путь исследования. Если нельзя самим решить проблему, воспользуйся опытом других.

— Да. У тебя хорошая память.

— Сомнительный комплимент для человека, который не помнит собственного имени, — с усмешкой отозвался Дарт. — Ни имени, ни обстоятельств жизни… Я даже удивлен, что не забыл тебя и Джаннаха — верней, персону, чей облик принял наш балар. Вы ведь считали эти воспоминания под ментоскопом?

Констанция кивнула. Щеки ее порозовели.

— Все, что сканировано ментоскопом, уходит и забывается навсегда, если верить объяснениям Джаннаха… Или он не сказал мне всей правды? Ведь я же помню твое лицо и имя! Свое позабыл, а твое — нет! Но почему?

— Балары не обманывают, мой генерал. И не надо думать, что я… что я… — Казалось, она колеблется или сильно смущена; губы ее дрожали, и меж бровей наметилась тонкая морщинка. — Не надо думать, что я — та женщина, которую ты любил. Я — другая… Я лишь копирую ее обличье… обличье, но не душу…

— Я знаю, — произнес Дарт. — Поверь, мон шер ами, это уже не имеет значения. — Он помолчал и добавил: — Кажется, ты не ответила на мой вопрос.

Лоб Констанции разгладился, губы перестали дрожать.

— Тут нет секрета, мой дорогой. Та женщина и тот мужчина… Ты видел их не раз, питал к ним сильные чувства, и в памяти запечатлелось много сцен — особенно тех, что связаны с женщиной. Их не стерла даже смерть… даже смерть была бессильна! — Словно удивляясь, она покачала темноволосой головкой. — Мы просмотрели под ментоскопом ряд эпизодов и выбрали сцену вашей первой встречи… ну, кое-что еще… Прости, что ты лишился тех воспоминаний, но все остальное — с тобой. С тобой, иначе ты не узнал бы нас, ни меня, ни Джаннаха… А ты ведь нас помнишь, верно? Хотя и по-разному… Джаннах — лишь тень в твоем сознании, лицо без имени, а женщину ты помнишь лучше. Лучше, ибо любил ее всю жизнь…