У Никиты екнуло сердце, когда Лада, жена князя, бросилась мужу на грудь, встретив его еще за воротами детинца. Она была так похожа на Ксению, что не верилось, что это не она.

Стемнело, когда маги после бани и ужина собрались в государственном доме Мстиши, но не в гриднице — приемной князя, а в грановитой палате, отделанной малахитом, мрамором и другими полудрагоценными и драгоценными камнями. На всех четверых были надеты льняные рубахи с вышитым воротом, кафтаны, полосатые штаны и мягкие сапожки, и даже смуглолицый Уэ-Уэтеотль не выглядел в этой одежде ряженым.

— У нас здесь малый собор, навна, — с тихой нежностью сказал Мстиша жене, которая провожала гостей из трапезной по крытому переходу.

— Тогда я прикажу вам принести ендову с медом, — улыбнулась Лада, поклонилась всем и удалилась легкой походкой, и вовсе делавшей ее похожей на Ксению. Никита, забывшись, смотрел ей вслед остановившимся взглядом. Из задумчивости его вывел толчок Такэды в бок:

— Так и будешь стоять столбом? Пошли, пока не обиделся князь.

Сухов очнулся. Мстиша и Уэтль ушли вперед, беседуя не в пси-диапазоне, а по-человечески, неторопливо и обстоятельно, хотя разговор их и сопровождался рожденными энергией связи мысленными образами.

В палате расселись вокруг стола с подсвечниками по углам, поверхность которого идеально имитировала прозрачное зеркало воды и песчано-галечное дно. Так и тянуло напиться, но рука натыкалась на твердую полированную поверхность камня.

— Что, витязь, голову повесил? — спросил Мстиша, разливая в резные бокалы собственного изготовления тягучий золотистый напиток. Протянул Сухову бокал. — Не кручинься, все сладится.

Никита не ответил, глядя на ровно горящие свечи, повернул голову к индейцу, с недоумением рассматривающему свою руку.

— Уэ, ты в прошлый раз намекнул, что знаешь, где Ксения. Если и сейчас не скажешь, я тебя убью.

Мстиша с интересом глянул на Никиту, потом повернулся к Такэде:

— Зело грозен Посланник. Много он уже убил?

— У него всегда было плохо с чувством юмора, — ответил Толя. — Но я бы посоветовал ответить. Убить не убьет, но помучает.

Князь рассмеялся:

— Мне нравится ваше отношение друг к другу, давно не чувствовал себя так легко в компании. А почему вы не пьете мед, Наблюдатель?

— Дурное воспитание. Я люблю дзаданкай.

— Что, простите?

— Беседу за чашкой чая. Я ведь японец.

— Ну, русские любят чай не меньше. — Мстиша шевельнул рукой, и слуга, хлопотавший с медом, принес самовар и чайный сервиз.

Такэда от такой обходительности пришел в состояние каталепсии, и это было лучшим выражением благодарности для знающего толк в таких моментах князя.