– Ну, это вы преувеличиваете, – рассмеялся Шестопал.

Послышались смешки, весёлые возгласы, шутки. Молодёжь «Енисея» была настроена оптимистично и реагировала на идеи экспертов легко.

– Что ж, Валентин Теофилович, – задумчиво сказал Шестопал, – я вас поздравляю, гипотеза великолепная. Жаль, что мы не сможем досконально изучить вашу Калаби-гусеницу. Через несколько дней Бич воткнётся в Солнце.

– А до этого торпедирует Меркурий, – проворчал Анатолий.

– Вот почему я прошу оставить меня возле неё. Надо собрать как можно больше информации. Ведь если я прав, «гусеница» не менее уникальна, чем Бич!

– Согласен.

– Вы говорили, что материал суперструны – это необычный вид материи, – напомнил Денис.

– Свёрнутое в одномерный объект первичное объединённое силовое поле. И никакому воздействию это поле не поддаётся. Нужны энергии космического порядка, до десяти в сорок четвёртой степени.

– Но ведь и Калаби-Яу того же поля ягода?

– Наверно, я не думал, к чему вы клоните?

– Даже воткнувшись в Солнце, Бич сохранит свою суть.

– Всё, что на него осело, сгорит.

– Это правда, сгорит, конечно, однако Бич останется торчать в Солнце как соринка в глазу, и «гусеница» сохранит свою форму, так как ни высокая температура, ни ядерные реакции ей не страшны. Я не прав?

Учёные заговорили все разом.

Денис подождал немного, взвешивая своё решение, и прервал дискуссию:

– Никого оставлять здесь не будем. Оставим робота, пусть записывает фоновые параметры объекта. Идём к станции морлоков. Посмотрим, что можно будет сделать с деструктором, и решим, как действовать дальше. Капитан?

– Я поняла, – коротко ответила Аурика.

«Енисей» увеличил скорость.

* * *

Сюрпризы поджидали их не только на поверхности феноменальной суперструны.