Впрочем, как вскоре стало понятно, имелись и более веские причины для страха.

Ночью.

Проснулся он от жуткого предсмертного вопля. После эксперимента Кулебакин стал замечать неприятные изменения в психике. В их числе были крики, которые якобы звучали до мгновения до просыпания. Он полежал еще в тишине огромного дома, разглядывая как тени тисовых кустов танцуют свой завораживающий танец в лунном свете на стенах и потолке. Он решил, что это на самом деле был призрак крика, когда новый вопль явственно пронзил тишину округи.

Кулебакин схватив автомат, оказался на ногах. Сон как ветром сдуло. Да и невозможно было спать, когда в доме через дорогу с человека сдирали кожу заживо. А звучало это именно так.

Не мелькая в окне, он тщательно изучил дома, напротив. В них с вечера не было ни огонька. Ладно, они скрываются, но хозяева чего опасаются?

Снова надрывный крик, на этот раз переходящий в затихающий хрип. После этого он услышал то, чего никак не ожидал услышать. Смех. Он бы назвал его звонким, но звонкий смех не отразил бы в полной мере жуткую действительность. Звонкий смех это нечто веселое, так смеются дети или молодые женщины. Услышанный им смех являлся скорее высокочастотным, словно обычный смех включили на убыстренную перемотку.

Благодаря эксперименту Кулебакин отлично видел в темноте, но даже ему не удалось в полной мере рассмотреть то, что появилось из дома, напротив. Окна дома были разбиты и судя по всему давно, внезапно из всех дыр быстро полезли темные гибкие фигуры.

Он мог бы назвать их человекоподобными, не более. Непропорционально длинные конечности мелькали с немыслимой быстротой. Поначалу он не понял, что они делали перед домом. Нормальные преступники предпочли бы давно скрыться. Потом он понял: они играли! Прыгали, бесились, гоняли друг за другом. Так играли бы волки, только что загрызшие нежную косулю и напившиеся свежей кровью.

— Эдди!

От неожиданности он едва не пристрелил Фланнаган. Твари среагировали мгновенно. Замерли, а потом исчезли. Эксперимент сделал Кулебакина снайпером. Он мог стрелять на опережение даже по летящему самолету, но ему не удалось удержать резвящихся тварей в своем темпе восприятия. В бесконечно незначительный интервал времени, для характеристик которого подошло бы очень малое и имеющее чисто теоретический смысл число, твари растворились в темени за домом.

— Что случилось? — шепотом спросил он.

— Мне страшно! — так же шепотом ответила она.

— Спускайся и ложись на диване!

— Я боюсь, вдруг кто притаился в темноте! Иди ты наверх!

Кулебакину было без разницы, где его прикончат, на первом этаже, или на втором, и он поднялся. Джози была в белой шелковой ночнушке.