– Как же это может быть? – снова зашептал Емельян Павлович. – Почему он там ударил? И как?

– Пожелал всех благ. Вы же давеча сами предлагали.

Леденцов прошёлся по гостиной, стараясь ступать как можно тише – Катенька в спальне могла услышать и возобновить истерику.

– Желать добра врагу? Он ведь по мне бил, как вы утверждаете, то есть по врагу? То есть он желал мне всего наилучшего, желая отомстить… Ох, что-то я не могу этого представить.

– Это потому, – сказал Портнов, – что вы всё время перебиваете. Тут очень многое сделал Ивановский. Тот полковник, который «ястреб». Он накачал Гринева наркотиками или ещё какой дрянью и вывел его на такой уровень любви к Соединённым Штатам…

– Так, может, ваш Гринев тут и ни при чём?

– Опять перебиваете? Может, и так. Но почему главный удар именно по этим небоскрёбам? Почему не по Пентагону…

«По Пентагону тоже пытались», – хотел было снова вступить Леденцов, но наткнулся на превентивный жест Ивана Ивановича.

– …не по Президенту, наконец? Местонахождение Президента в этот момент было известно с точностью до километра. Уж Ивановский-то мог его знать! Но нет, главный удар нанесён именно там, где вас показывали по телевидению.

– Допустим, – зашептал Леденцов, – но неужели ваш Гринев настолько тупой, что решил меня в Америке искать? Он что, свихнулся от сверхспособностей?

– Мог, – кивнул Портнов, – но более вероятен другой вариант. Он прекрасно понимал, что вас там нет. И не пытался вас уничтожить. Он мог просто послать вам вызов, бросить, так сказать, перчатку.

– Перчатку? Там же тысячи людей погибли!

Иван Иванович развёл руками:

– Такова психология «отбойника». Вы представляете себе, каково это – быть вечным неудачником? Все ваши мечты и планы непременно рушатся, все надежды не сбываются. Он ненавидит людей, а уж таких везунчиков, как вы…

Леденцов слушал и вспоминал себя в момент схватки в казино. Он ведь ненавидел тогда Гринева. Искренне, до скрежета зубовного. Что он отдал бы в тот момент ради смерти мастера сглаза? Пожалуй, все. Мог ли Гринев так же ненавидеть Леденцова? Даже сомнений нет. Похоже, вся разница в том, что мастер силы пережил свою ненависть и бежал от неё, а мастер сглаза, выходит, к ненависти привык. Этот мир слишком мал для них двоих. По крайней мере, так считает Гринев.

Емельян Павлович думал, и его мыслям находилось немедленное подтверждение в речи Портнова.

Иван Иванович говорил тихо, но предельно отчётливо. Он рассказывал о мастерах сглаза, людях, которые калечат собственную жизнь, а если войдут в силу – то и судьбу всех окружающих. О том, как в глубине тёмного отчаяния вызревает желание отомстить всему миру. О том, как желание это или разрывает «отбойника», словно паровой котёл, или…