И был полёт, и был ещё один полёт – навстречу вечности и тому, что наступает после. И была глубина внизу, и глубина наверху. И 640239 понял, что начались три часа за которые он должен успеть выполнить своё Предназначение.
И был полёт, и был ещё один полёт – навстречу вечности и тому, что наступает после. И была глубина внизу, и глубина наверху. И 640239 понял, что начались три часа за которые он должен успеть выполнить своё Предназначение.
Он слушал окружающие звуки, периодически откликаясь на запросы со сбросившего его самолёта. Слушал и ждал.
Он слушал окружающие звуки, периодически откликаясь на запросы со сбросившего его самолёта. Слушал и ждал.
Ждал своего часа.
Ждал своего часа.
Где-то внутри шёл беспощадный обратный отсчёт, а час проходил за часом… И не было ничего – только ровный шум океана.
Где-то внутри шёл беспощадный обратный отсчёт, а час проходил за часом… И не было ничего – только ровный шум океана.
Казалось, что всё – жизнь прожита зря. И всё было зря. И надежды Создателей, возложенные на тебя, не оправдались…
Казалось, что всё – жизнь прожита зря. И всё было зря. И надежды Создателей, возложенные на тебя, не оправдались…
Но тут в обычный хор океана вплёлся иной – чуждый звук.
Но тут в обычный хор океана вплёлся иной – чуждый звук.
640239 не знал этот звук. И поэтому сравнил его с теми, что заложили ему в память создатели…
640239 не знал этот звук. И поэтому сравнил его с теми, что заложили ему в память создатели…
Совпадение!
Совпадение!
Экономить энергию больше не было нужды, и буй испустил в эфир сигнал обнаружения.
Экономить энергию больше не было нужды, и буй испустил в эфир сигнал обнаружения.
640239 не умел говорить на языке Создателей. Но если бы умел, то его крик звучал бы примерно так:
640239 не умел говорить на языке Создателей. Но если бы умел, то его крик звучал бы примерно так: