В целом я был солидарен с пожеланиями ректора. Я просмотрел список книг и не нашел в нем ничего, что требовало бы цензуры. Ограничение доступа ученых к подобным материалам нанесет ущерб нашей общей сокровищнице знаний.
Но, наверное, догадаться о моей точке зрения и так было несложно?
А еще мне нравился Шурфат. Нечто в холодном, суровом климате Малефикера определенно способствовало учебе. Многие из наиболее образованных членов ордо в нашем секторе в свое время посещали этот университет. Я и сам как-то провел здесь, среди книжных полок, девять месяцев жизни — много-много лет назад, изучая вопрос, связанный с визитом одного моего коллеги к кардиналу Элвары. И хотя мне так и не удалось найти ответов (а человек, о котором идет речь, давно умер), я все равно оценил атмосферу и качество обучения на Шурфате.
Инквизитор Кирияк тоже склонялся к тому, чтобы согласиться с пожеланиями ректора. Но он был молод и сейчас занимался одним из первых своих официальных дел. Он понимал, что за ним пристально следят старшие товарищи, и не мог показать себя слишком снисходительным. Ему нельзя было выставить себя радикалом.
Да, очень сильное слово:
На рассмотрение и обсуждение вынесли первый том из ста пятидесяти одного. Похоже, процесс будет долгим. Кирияк выбрал для встречи небольшую аудиторию на верхних уровнях к дворца-башни: мрачную комнату, отделанную деревянными панелями в коричневых тонах. Когда-то ее использовали для занятий по анатомии у студентов медике. Сидячие места поднимались амфитеатром от кафедры в центре. Ступенчатые уровни уходили вверх почти также круто, как скалы, на которых располагалось здание. Мы, гости, облокотились на деревянные перила и смотрели вниз, на освещенный газом помост, где ученые Кирияка в белых перчатках укладывали первую книгу на подставку, обтянутую пьезозаряженной нейтрализующей тканью. Дознаватель Вориет расставил обереги по периметру деревянного помоста. Охрана в помещений тоже присутствовала: служители Инквизиции в строгой униформе и несколько более помпезные солдаты дома Веков.
Кирияк начал доклад. Книга оказалась копией, снятой с копии «Чтений» Унация, в которой, конечно же, давно не осталось ничего из его печально знаменитых «стихов». Она, без сомнений, была совершенно безвредна, как разряженный пистолет. Меццопиктовые иллюстрации, однако, отличались мастерством исполнения и редкой техникой и могли пригодиться студентам факультета изобразительных искусств. Как только Кирияк закончил, ректор поднялся и сказал именно это.
Мэтры ордо казались безразличными. Я знал, что старый Карнот Вешер, монодоминант до мозга костей, не пойдет ни на какие компромиссы. Намерения Адрианны Корвал прочитать было намного сложнее, Псайбер-дрон этой элегантной женщины, исполненной достоинства, завис над страницами книги, которую медленно листали подчиненные Кирияка, и передавал изображение на ее оптические импланты. Заул Гагуач откровенно скучал. Я четко слышал, как он два раза спросил своего помощника, что местная кухня может предложить на ужин.