— Место, где я родился.

— Именно, — кивнула она. — Здесь ты родился в первый раз. И мне показалось правильным привести тебя сюда для следующего рождения.

Биквин протянула руку к подбородку инквизитора, и тот дернулся, боясь ее обжечь. Но неприкасаемая просто мягко и ласково развернула его голову, заставляя взглянуть в мерцающие и искрящие врата Регии Оккульта.

— Они приведут тебя к цели, — сказала она. — Всего один шаг. Забудь остальное. Забудь все. Иди. Пока проход не закрылся.

Елизавета поцеловала его в щеку.

— Ступи на путь. Он прям и верен. Единственный путь, который тебе нужен.

Эйзенхорн развернулся, но Биквин уже исчезла.

Он шагнул на свет.

Свет оборачивается вокруг него и несет вперед. Мир рассыпается на части, а звезды мелькают мимо, будто снег. Все быстрее и быстрее. Звездный буран заполняет все пространство крохотными сверкающими пятнышками. Удар сердца. Долгая зима. Века пролетают и нагромождаются друг на друга, будто вагоны сошедшего с рельс поезда. Он видит перед собой Каранины ранним летом. Над новой крепостью реют знамена. Армии на перевале снова могут маневрировать после того, как весеннее солнце растопило снег. Ударийские орды в доспехах из кожи и бронзы, с черепами пещерных медведей на знаменах желают найти Ваартук и спасение. Их вождь едет перед войском, его шлем украшен перьями хищной морской птицы. А в лесах гарнизон крепости выстраивается в боевой порядок по зову медных труб — длинных, опоясывающих все тело трубача, словно обруч. Каранинская гвардия строит стену щитов у входа в перевал, готовая противопоставить сталь клинков и железную дисциплину гневу варваров-завоевателей и защитить свои мечты о колонизации континента.

Железная дисциплина против дикого хаоса.

Трубы ревут в лесу. Рога завывают на перевале.

Красноклювики по-прежнему поют среди деревьев, не обращая ни на что внимания.

Старик сидит у пруда и что-то рисует.

Летнее солнце клонится к закату. Орел кружит над лесом. Дрожь схлопывающегося пространства.

Комната. Сотни тысяч комнат. Люди в комнатах. Кто-то плачет. Огненно-желтая луна. Костер. Походные одеяла. Смех.

Море, которое на самом деле не море. Нематериальный океан, волны которого поднимаются выше всех миров. Тени чудовищ мелькают под бушующей поверхностью. И снова смех. Вечный смех. Гогот. Шепот. Слова, которые могут создавать. Слова, способные творить и разрушать. Долгая Ночь, бесконечная тьма, наполненная триллионами насекомых. Стрекочущие слова, которым больше лет, чем ртам, впервые их произнесшим. Слова, которые старше всех возможных ртов. Слова, выбитые на белом камне.