– Почему?

Я ответил медленно, одновременно находясь еще и в ста сорока тысячах мест планеты, где уже начал восстанавливать работу уцелевших лабораторий и научных центров:

– Это я вобрал искусственный интеллект, а не он меня.

Он вскрикнул, как ужаленный в самое сердце:

– Но разве для человека не превыше всего справедливость?

Я покачал головой.

– Есть и повыше ценность.

– Что?

– Милосердие, – ответил я. – Милосердие.