Диана взяла за руку и села рядом, не отпуская мои пальцы. Я чувствовал, как тепло ее тела переползает в меня, успокаивая и сглаживая острые всплески конфликтующих эмоций.

Я ответил с осторожностью:

– Странно все. Будто тот же, но видеть всю планету насквозь… целиком и поатомарно, как-то не совсем. И даже, если сосредоточусь, элементарные частицы тоже все как на ладони, что вообще ужас, человек такое долго не вынесет.

– А сейчас?

– Перемога, – ответил я тихо, – это не только перемочь противника, но и себя.

Глаза у Сокола и Валентайна заблестели восторгом, Сокол сказал с придыханием:

– Шеф, ты уже в сингулярности!

– Одной ногой, – поправил я. – Через месяц войдете и вы… Как только начнем серийный выпуск «Фемто-четыре», пусть даже «Фемто-три». Диана, а в сингулярности трудно остаться женщиной…

Уткин посмотрел наверх.

– Шеф, а можно, напомню…

– Знаю, – ответил я. – Бур успел вгрызться на двести сорок метров, теперь пусть вытаскивают вручную.

Он прошептал в благоговении:

– Быстро вы как…

– Вся электроника мира, – напомнил я, – под моим контролем и даже… во мне. Получилось как бы само собой. Честно, вижу и понимаю так много, что самому страшно. У человека не должно быть столько мощи!.. Все чересчурно…

Диана произнесла тихо:

– У тебя пусть будет.

Но Сокол спросил с настороженностью:

– Шеф?

Я пояснил:

– Всех вас надо побыстрее… Тогда будем решать без перекосов, а то таких дров наломаю… Через восемь месяцев мы все двенадцать уйдем от органики, знаю точно, а потом и дальше… Даже не знаю, как Диана сможет красить губы…