Младшая из женщин, Сааль, остановила Мэта на пороге:

– Что бы ты ему ни сказал, пусть даже твои слова позвали его в дорогу, за вино я тебя прощаю. Он буквально ожил, я его таким много недель не видывала.

Сааль что-то вложила в руку юноши. Посмотрев на ладонь, он смущенно захлопал ресницами. Она дала ему серебряную тарвалонскую марку.

– Это за твои слова, те, что ты ему сказал. Кроме того, у тебя красивые глаза, хоть и кормят тебя, прямо сказать, неважнецки. – Она рассмеялась, глядя на оторопевшего Мэта.

Выйдя на улицу, Мэт тоже, хоть и не столь весело, рассмеялся, вертя серебряную монету между пальцами. «Так у меня красивые глаза, да?» Но за порогом гостиницы смех его разом оборвался, будто последняя капля из винной бочки: Том там был, но на булыжной мостовой не было трупа. Света, льющегося из окон таверн дальше по улице, хватало, и никаких сомнений у Мэта не оставалось. Городская стража не убрала бы мертвеца, не начав задавать вопросы во всех близлежащих тавернах, и в «Женщине из Танчико» в том числе.

– Что ты там высматриваешь, парень? – спросил Том. – Троллоки там в тени не прячутся.

– Грабители, – пробормотал Мэт. – Я подумал о грабителях.

– В Тар Валоне, парень, нет ни уличных воришек, ни разбойников. Когда стражники задерживают грабителя, причем, если верить молве, не многие решаются играть здесь в эти игры, так вот, когда стражники задерживают злодея, они волокут его в Башню, и, что бы с ним Айз Седай ни делали, назавтра парень убирается прочь из Тар Валона, с распяленными глазами, как у перепуганной девчонки. Насколько я понимаю, с пойманными воровками обходятся еще жестче. Нет, здесь вряд ли кто отнимет у тебя деньги, разве что кто всучит тебе начищенную бронзу вместо золота. Или кинет в игре обточенные кости. В этом городе грабителей нет.

Мэт повернулся на пятках и зашагал мимо Тома, направляясь в сторону доков. Посох стучал о булыжную мостовую – юноша старался идти быстрее.

– Сядем на первое же отплывающее судно, каким бы оно ни было. На любое, Том.

Палка Тома зачастила вслед за Мэтом.

– Потише, парень. Что за спешка? Тут полно судов, они отчаливают и днем и ночью. Чуть помедленней. Нет здесь никаких грабителей.

– Проклятье, Том, мы сядем на первое же попавшееся судно! Даже если оно идет ко дну!

«Если они не грабители, то кто же? Они должны быть ворами. Кем же еще они могут быть?»

Глава 32. Первое судно

Глава 32. Первое судно

Громадная чаша Южной гавани, огромного порта, сооруженного огирскими зодчими, была окружена высоченными стенами из того же белого камня с серебристыми прожилками, что и остальные сооружения Тар Валона. Длинный причал, бо́льшую часть которого оберегал от непогоды козырек, обегал всю гавань, а доступ к реке открывали широкие водные ворота, сейчас распахнутые. Искусственную бухту заполняли суда всех размеров, в основном они были пришвартованы кормой к причалу, и, несмотря на поздний час, докеры в грубых безрукавках занимались разгрузкой-погрузкой всяких тюков и ящиков, плетеных корзин и бочек. Скрипели веревки и тали, блоки и стрелы подъемников, покрикивали и кряхтели грузчики, волокущие на своем горбу мешки и сундуки. Свисающие с балок козырька фонари освещали причал и полосой желтоватого света окаймляли черную водную гладь бухты. Небольшие открытые лодки стремительно пролетали сквозь темноту, а квадратные фонари на оконечностях ахтерштевней напоминали проносящихся над водой через гавань большущих светляков. Маленькими шлюпки выглядели только рядом с судами: по бортам некоторых размеренно опускались и поднимались шесть пар длинных весел.