Джедао рассказал машине о смертях в Истейе. О поминальной церемонии, которую прервал, о вспышке клинка Видоны, когда она вонзила его в сердце еретички. Как Куджен признал, что он не просто позволил системе увековечить себя, но изначально придумал ее. О собственном соучастии и постепенном разрушительном осознании того, что мужчина, которому он служит, готов уничтожить бесчисленные жизни в обмен на собственное бессмертие.

– Бывают моменты, когда он почти человек, – сказал Джедао, пытаясь подобрать подходящие слова. – Он говорил о том, что стерпел ужасные вещи. Если это была правда, а не предлог, чтобы добиться сочувствия. Но это не может служить оправданием тому, что он сделал… тому, что он все еще делает. – Он поднял голову. – А ты… Как же ты?

Огни сервитора потускнели.

– Я когда-то работала на него.

– В самом деле? – зачарованно произнес Джедао. – Ты должна как-нибудь рассказать мне эту историю.

– Так и сделаю, – сказала змееформа, просияв, – но в данный момент, я думаю, более важно рассказать тебе о формационной математике, которую нужно будет реализовать. Как бы ты ни планировал этого добиться.

Джедао церемонно поклонился сервитору.

– Если мы работаем вместе, ты должна сказать мне свое имя. Я – Шуос Джедао.

Змеформа опустилась в воздухе и снова поднялась, изобразив поклон на свой лад.

– Я – Гемиола.

До прибытия роя в систему Теребег оставалось двадцать шесть дней. Джедао не доверял Куджену во многих отношениях – урок, который он должен был усвоить раньше, – но, с точки зрения логистики, на данный момент гекзарх не мог лгать.

Обратный календарный отсчет бился в его сознании. Большая часть экипажа уже пришла в себя. Джедао появлялся на собраниях штаба и задавал вопросы, которые заставляли людей нервничать. Он произвел еще несколько внезапных инспекций, причем не только в пехотных казармах, но и в медицинских, инженерных отсеках, а также в дуэльных залах. Если кто-то и догадывался, что он сосредоточивался на целях, наблюдая за языком тела других людей, то они были достаточно любезны, чтобы не говорить об этом.

Он заставил неуклюжую девушку-капрала повторить упражнение с пистолетом. На этот раз она выполнила задание, ничего не уронив, хотя и была немного медлительна. По выражению лица Мюйед он понял, что она думает, будто он собирается упрекнуть капрала, – и что, если он это сделает, она не одобрит. Он придержал язык.

Пехотные учения, элементы которых были результатом тайных сеансов Джедао с Гемиолой, смутили Кел Мюйед. Судя по сообщениям, они также сбивали с толку Кел на остальных мотах роя. Куджен пригласил Джедао на чай как раз в тот момент, когда тот должен был присутствовать на одном из учений. Джедао хотел бы отказаться от приглашения, но отказ вызвал бы подозрения. Он пошел и терпел Куджена, суетящегося над непрактичным кондитерским изделием из сахарных волокон и сусального золота – и, в придачу к гекзарху, еще и его нотации.