– Линесс, моя первая жена.

Затем он указал на статую напротив, которая изображала женщину, выглядевшую особенно властно и указывавшую рукой куда-то вверх. Ее лицо казалось суровым и надменным.

– Эдда, моя вторая жена.

– Мать Юстины? – прошептала Рамита.

– Верно. Юстина похожа на нее во всем, – печально ответил маг.

Рамита подавила смешок, и Мейрос повел ее в зал, где собрались маги. Их представили, в зале воцарилась тишина. Все взгляды устремились на них.

В сари делать реверансы было непросто, поэтому Мейрос посоветовал Рамите вообще воздержаться от этого. «Это рондийский жест, жена; твоя же одежда говорит о том, что ты не рондийка. Стой прямо, и пусть они все рассмотрят тебя как следует. Позволь им всем в полной мере осознать, что ты – чужестранка. Пускай они тебе кланяются. Помни: ты – моя жена, а они не захотят оскорбить тебя, ведь это будет оскорблением и в мой адрес».

Слова «лорд и леди Мейрос» все еще звенели в воздухе, пока они стояли, позволяя собравшимся разглядеть себя. На Мейросе была простая кремовая мантия; Рамита выглядела блестящей куклой, ярче любой другой женщины в зале. Затем муж подвел ее к собравшимся, чьи лица и имена быстро слились воедино. Мужчины-маги, женатые на женщинах-магах. Одинокие маги обоих полов. Не являвшиеся магами супруги магов. Все они были очень почтительны, и девушка с неожиданной гордостью подумала: «Мой муж здесь – самый могущественный человек из всех».

Им предложили бокалы какого-то игристого вина, явно очень дорогого, однако Рамита приняла лишь фруктовый шербет, как и следовало хорошей лакхской жене. Похоже, она была здесь единственной непьющей; отец однажды сказал ей, что все рондийцы – пьяницы.

Больше всего Рамиту удивило то, что почти у половины магов явно была антиопийская кровь. В большинстве случаев – гебусалимская, предположила она, глядя на темные волосы и бледную оливковую кожу. Встречались и весьма необычные сочетания. У одной пышногрудой женщины, представленной как Одесса д’Арк, была темно-оливковая кожа и почти что русые волосы; казалось, вид сари Рамиты ее почти что оскорблял, но при этом она не отрывала от него взгляда, словно уже планируя фасон своего платья на следующий бал.

– В вопросах моды ставки только что возросли, – прошептал Мейрос, когда они отходили.

Пока что Рамите еще ни разу даже не предоставляли слова. Девушка как раз начала чувствовать себя чуть более уверенно, когда на банкет прибыла Юстина. На ней была серебряная брошь в виде обвившей посох змеи – символ основанного ею ордена магов-целителей. Рамита заметила, что у большинства присутствовавших женщин были такие же. Она повисла на руке у мужчины, одетого столь ярко, что его костюм едва ли не затмевал наряд Рамиты.