Он присоединится к вам через несколько недель. Потерпите неудачу, и церковный палач позаботится о том, чтобы вы не ускользнули. Мой сын считает, что вы должны умереть немедленно. Я защищаю вас, магистр. Не подведите меня.

Примите мою вечную благодарность, Мать Империи.

Контакт оборвался, и Гайл, глядя на темневшее небо, стал размышлять о прибытии самого грозного церковного инквизитора из числа Вознесшихся. Выдохнув, маг заметил, что его левая рука едва заметно трясется, и понял, что еще не утратил способность чувствовать страх.

23. Вновь познавая сердце Коринея

23. Вновь познавая сердце

Коринея

Бывает, моя жена Луция говорит мне: «Разве прекрасный пол не обладает необходимыми интеллектуальными и моральными качествами для того, чтобы принимать участие в дискуссиях за высокими столами?» Ответ один, и этот ответ способен положить конец любым спорам: Коринея.

Кем была настоящая Коринея? Селеной, убийцей, от чьей руки пал Кориней? Распутной ведьмой, ввергнувшей паству Коринея во мрак невежества, из-за которого столь многие из Тысячи оказались недостойны Вознесения? Или она для Церкви Кора – просто повод притеснять женщин?

Брохена, Явон, континент Антиопия

Мартруа – апрафор 928

4–3 месяца до Лунного Прилива

Пострадавшее от некромантии тело Елены вело себя самым беспорядочным образом. С наступлением мартруа у нее не начались месячные, поэтому она впервые не присоединилась к Сэре в башне в неделю новолуния, отправившись вместо этого в свою собственную башню, где тренировалась до изнеможения. Бастидо теперь побеждал ее даже на базовом уровне, так что к списку ее мучений прибавились еще синяки и рубцы, полученные от тренировочной машины – как будто обеспечения безопасности дворца было недостаточно. Последнему Елена посвящала практически все время. Разум каждого – что стражника, что слуги – при найме приходилось проверять, хотя это, вероятно, было пустой тратой энергии, ведь человека, умевшего скрывать свои мысли, обнаружить подобным образом невозможно. Число людей, которым позволялось входить в покои Сэры и Тимори, было сокращено до минимума, и покои королевской семьи, по сути, оказались отрезанными от остальной части дворца. Елену подхлестывали страх провала и отчаянное желание вернуть свой прежний атлетизм. Каждый вечер она просто падала на постель, а Тарита с Борсой начинали пилить ее, мол, нужно больше отдыхать. Елена не обращала на них внимания.