Рамита прилежно кивнула, не понимая ровным счетом ничего.
Маг ласково погладил ее по голове:
– Как думаешь, сможешь запомнить это место?
Еще раз оглядевшись, девушка вновь кивнула, на сей раз уверенно.
– Ага.
Улыбнувшись, Мейрос опять взмахнул рукой, и песок засыпал потайной люк.
– Тогда на сегодня мы закончили. В башне сидят инквизиторы, и я не хочу показывать им ни тоннель, ни тебя. – Он взял ее за руку. – Давай-ка поедим – все эти заговоры и интриги будят во мне аппетит.
Когда они вернулись в лагерь, Мейрос занялся едой, а Рамита снова задремала. Через несколько часов она проснулась от запаха жарящегося ягненка, который сам по себе оборачивался над костром, источая просто восхитительный аромат. Маг, потягивая вино, поглядывал на башню. Шла последняя неделя месяца; Луна не показывалась, а звезды в черной вышине казались бриллиантами.
– Как я могу помочь, муж? – спросила девушка, садясь.
Мейрос обернулся к ней, и выражение его лица было более расслабленным, чем Рамите когда-либо доводилось видеть.
– Полагаю, все готово, – ответил он. У костра стояли тарелки и чашки. В накрытых салфетками маленьких плетеных корзинках ждали фрукты, салат и сыр. – Посиди со мной.
Завернувшись в шаль, девушка присоединилась к нему. Они говорили обо всяких пустяках, вроде любимых блюд ее детства, и смотрели на звезды.
– Видишь, какие они яркие, когда Луна находится с другой стороны планеты? – сказал маг.
– Нет, Луны не видно, потому что Парвази выпивает ее свет, чтобы придать своим волосам блеск.
– Правда? Напомнишь, кто эта Парвази?
– Я же тебе уже рассказывала, – добродушно пожурила его Рамита. – Она – богиня плодовитости и верности. Именно ей и Сивраману я молюсь за наших детей.
Мейрос коснулся ее плеча:
– И твои молитвы были услышаны.
– Разумеется. Парвази слышит молитвы почтительной жены, – ответила она автоматически и тут же внутренне разрыдалась.
Возможно, эти дети были наказанием, которое Парвази обрушила на нее за ее неверность. Но как новая жизнь может быть наказанием?