Мюрен посмотрел в глаза Аларону:

– Возможно, ты достаточно взрослый для того, чтобы помнить те годы, которые последовали за этим? Хлебные очереди и нехватку продовольствия? То, как мы выменивали еду, потому что у нас не было монет? То, как побежденных вели в цепях, с нашим королем во главе? Я был одним из них. Могу показать следы от плети на моей спине. Император Констант ставил нас в пример другим. Поэтому вопрос, хочу ли я новой войны, вполне справедлив. Ответ на него сложен. Хочу ли я для Нороса свободы и независимости? Разумеется, хочу. Ненавижу ли я рондийский престол и хочу ли, чтобы власть Палласа рухнула? Разумеется. Но вверг бы я свою собственную землю, всего восемнадцать лет спустя, когда наши люди слабы, а фермы и торговля только начали восстанавливаться, обратно в конфликт? Нет. Ни в коем случае.

Он взглянул на генерала.

– Что бы я сделал, если бы кто-то вручил мне Скиталу Коринея? Я размышлял об этом с того самого момента, как услышал выступление Аларона на экзамене. Хотелось бы мне думать, что я бы вновь ее спрятал до поры до времени, пока наша земля не станет сильнее, а затем собрал бы надежных людей, людей чести и добродетели, и мы начали бы наш собственный священный поход, чтобы избавиться от рондийской оккупации, заставить Паллас предоставить нам независимость. Но не путем открытой войны. Мы бы поступили так, как Мейрос и строители его Моста. Они стояли в стороне, собираясь с силами и тратя свое время и энергию на людей, – как делаю и я, стараясь в меру своих сил поддерживать мир… Но Паллас не потерпит соперников, – продолжал Мюрен. – Когда Паллас видит силу, которая может ему противостоять, он обрушивает на нее всю свою мощь – и неважно, чужеземцы это или его собственные люди. Паллас – враг свободы. А я – враг Палласа. Сбросить владычество Палласа без крови не получится. Паллас никогда не сдастся. Поэтому, в итоге, кровь должна будет пролиться… Вы, кажется, печетесь о благе генерала, – предположил он, – но не говорите, что не задумывались о том, что бы вы сделали, обладая силами Вознесшегося. И не говорите, что считаете, будто бы Паллас это позволил. Если бы я работал на Вульта, он был бы уже здесь и, вырвав знания из ваших разумов, продолжил бы поиски сам. Если бы я был таким человеком, то сам поступил бы подобным же образом, – но я им не являюсь. Мы с Вультом не союзники и никогда ими не были. Он терпеть не может людей, которых не способен купить или уничтожить, а особенно ненавидит тех, кто помнит его поведение во время Мятежа и то, что он сделал в Лукхазане.