Дело в том, что Ксэл на столе не одна. Рядом с ней лежит пациент К., самый недавний кандидат доктора Шестого, худощавый двадцатиоднолетний мужчина со стеклянными глазами, одетый в больничную пижаму. Он подключен к капельнице, по тонкой трубке, закрепленной на его руке, в его кровь поступает химический коктейль, благодаря которому тот остается в сознании, но не чувствует боли и очень послушен. Шестой снова вздыхает. На этого кандидата у него были большие планы: кропотливо собранный бионический хребет, который Шестой собирался пересаживать подопытному постепенно, на протяжении месяца, так что в итоге расстояние между плечами и тазом пациента должно было увеличиться почти вдвое. Когда Шестой закончил бы все манипуляции, он получил бы великолепную живую скульптуру с головой человека и длинным, гибким телом саламандры. Он уже мечтал, как пациент К. будет ползать по саду на четырех лапах, красиво изгибаясь из стороны в сторону. Возможно, они даже мирно гуляли бы вместе, когда Шестой будет приходить и проверять, как поживают его медицинские скульптуры. Но потом возникла чрезвычайная ситуация, и доктору понадобился молодой мозг, который будет улавливать импульсы и данные, полученные от инопланетного существа. Теперь, даже если человек выживет, с позвоночником придется повременить. Впереди много работы, и, коль скоро допрос окончен, Шестой собирается основательно изучить все системы Ксэл. Удивительно, как в таком маленьком теле помещалась такая сила… он жаждет понять, как она функционировала, возможно, он даже обнаружит что-то полезное, какой-то способ собрать ее зловещие дары, использовать ее способности в своем медицинском театре.

Быстрое движение скальпелем – и у основания черепа пациента К. сделан надрез. Шестой раздвигает края раны, потом двумя пальцами зажимает щупальце Ксэл и вставляет в рану, отметив, что несколько нервных узлов на конце щупальца все еще выдаются вперед – это остатки органа, который внедрился в нервную систему Кэмерона Акерсона. Даже подозрительно, до чего простая структура, но содержит в себе такие совершенные биомеханизмы, однако осмыслить все это можно будет потом. Сейчас Шестому нужно всего лишь повторно запустить нервную систему этого существа, а потом надеяться, что та начнет действовать инстинктивно.

– Ладно, – говорит он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Тело Ксэл остается все таким же серым и неподвижным, а пациент К. лишь моргает, так медленно, что на это каждый раз уходит несколько секунд. Зрачки человека расширены, так что радужки почти не видно, и его глаза похожи на глаза акулы – совершенно черные. Шестой наклоняется ближе. Пациент К. не реагирует – он сейчас далеко отсюда, парит на волне наркотиков, релаксантов и других лекарств, – но Шестой никогда не пропускает этот момент. Несмотря на слова этого слюнявого щенка Акерсона, Шестой вообще-то очень бережно обращается со своими пациентами. В конце концов, он и его подопытные движутся к одной цели. Эти моменты единения, связи жизненно важны.