— Они не открывали ответный огонь?

— Трудно сказать. Если да, то не больше нескольких выстрелов. Но я уже подлетел на очень близкую дистанцию и маневрировал очень быстро. По-моему, сэр, они уже не могли оправиться от первого попадания. Это единственная причина, почему они меня не сожгли, ведь для меня хватило бы одного их выстрела.

— Наверное, вы правы, — согласился Бернклау. — Жаль, что вы слишком разрушили крейсер. Нам не удалось заполучить их корабль в хорошем состоянии, а то нашим инженерам было бы на что посмотреть. Обследование их техники могло бы в корне изменить нашу военную доктрину, мы бы узнали, откуда они прилетают и куда улетают, каким образом передвигаются в пространстве. Все пятьдесят лет война идет на нашей территории. Нам важно знать, каковы перспективы войны при существующих условиях и что будет, если прибудет их основной флот, как это уже было, или еще более крупные силы…

Матерс почувствовал себя неловко. — Но все не так уж плохо, сэр. Мы все-таки держим их на почтительном расстоянии.

Командор хмыкнул:

— Это только благодаря нашим патрулям, которые предупреждают нас о приближении краденов. А вы знаете, сколько для этого требуется топлива, полковник? Сколько нужно урана?

— Да. Я знаю, что много, — с серьезным видом ответил Матерс. — Я занимался этим недавно.

Командор устало покачал головой.

— Так много, что вся промышленность Земли опять вернулась к бензину и углю. Каждая унция урана идет на космические нужды. Мы не сможем держать оборону бесконечно.

Матерс поджал губы и проговорил:

— Я не вижу ничего страшного. Как идут работы над ядерным синтезом? Когда я был еще мальчишкой, предсказывали революцию в этой области.

Лицо Бернклау приняло озабоченное выражение.

— Так или иначе, но вся работа над проектом застопорилась. Постоянно что-то случается: основные специалисты умерли или по каким-то причинам отошли от дел. Один из самых крупных физиков, венгр, вообще исчез. Даже если работы по ядерному синтезу будут продолжаться, все равно проблема с сырьем останется. И очень быстро все наши колонии на спутниках станут городами-призраками. — Командор кисло усмехнулся, а в душе у Матерса шевельнулось какое-то смутное подозрение. Тем временем, Бернклау продолжал: — Боюсь, я привел вас в чувство после вашего кутежа. Скажите, какие у вас ощущения после получения столь высокой награды?

— Это фантастика, сэр, — с восхищением проговорил Матерс. — Конечно, как и любой пилот Космической Службы, я понимаю, что такое Галактический орден Почета, но… Но никто ведь даже и не мечтает об этом. — Рассмеявшись, он добавил: — Тем более получить такую награду не посмертно, а живым и здоровым. Как вы думаете, почему я до сих пор не потратил ни одного псевдодоллара с моего счета? — В голосе его почувствовалось благоговение. — Сэр, вы понимаете, что даже ни один нищий не возьмет с меня ни цента?