Пять минут.

Всего пять минут нужно двум охотникам, чтобы смерчем пройтись по аляповато-цветастым коридорам депутатского дома.

Люди вперемешку с оборотнями ложатся на разноцветные ковры — нас не остановить.

Как новенький комбайн, в котором смазаны все детали и четко подогнаны одна к другой, мы собираем кровавую жатву.

Оборотням жертвуются иглы и поясные «яблочки», людям достаются «маслята» из УЗИ.

Никто не заслуживает жизни. Напарник замечает рану на моей руке и не говорит ни слова, и так все ясно.

Очередная дверь, он скрывается за ней. Вой, удары, я забегаю в другую комнату — навстречу бросаются три перевертня.

Через полминуты встречаемся с побледневшим напарником в коридоре. На мой кивок показывает выставленный вверх палец.

— Ударился о шкаф, не рассчитал силы. Всё в порядке!

Ещё десять минут и должна прибыть доблестная милиция.

Десять минут — так мало для прощания.

Мы поднимаемся в комнату, где испуганно хлопает глазенками завернувшаяся в одеяло блондинка. Так и не снимает мокрое полотенце со рта, чувствует запах почти выветрившегося газа.

— Жива-здорова? — спрашивает напарник.

— Да, — дрожащим голоском чирикает блондинка. — Дяденьки, а что это было?

— Не до разговоров, красавица! — рявкаю я, она испуганно сжалась, приходится смягчить тон, и так натерпелась. — Собирайся, и бегом со своим спасителем на волю.

— Ты знаешь, что я не смогу, — говорит напарник, когда мы отворачиваемся от одевающейся девушки.

— Знаю, поэтому сделаю все сам. Оставь пластины, последняя граната будет моей, — я достаю из грудных карманов пластинки меди.

Охотники, которых укусили оборотни, обязаны умереть — первый закон выживания нашего клана.

Охотники, ставшие оборотнями, превышают всех в силе, коварстве, но не могут сохранить разум — убивают направо и налево. Хотя происходили случаи, что укушенные вставали на сторону перевертней, каким-то образом сохраняя память. Но это ещё страшнее. Охотник-оборотень всегда уничтожает потенциальную угрозу — других охотников…

Мы с напарником всегда знали — на что шли. Вот и сейчас он только грустно вздыхает, вытаскивает все имеющиеся запасы меди.