— Может схлестнемся? Чего зря языками-то по воздуху бить? — Сергей кинул в Иваныча шишкой.

— Да легко, давненько я тебя на лопатки не клал! — Иваныч поймал и бросил шишку обратно.

— Мужчины, а может, вы дома попробуете побороться? — я встрял в перекидывание шишки, сбив её своим снарядом, с ворохом искр они обе упали в костер.

Я кожей ощутил недовольные взгляды молодых берендеев — такое зрелище им обломал.

— Ну что за зануда? И в самом деле — воспитанник Марии! Доедайте и тушите костер, задиры! Вам ещё вещи нести! — сплюнул подполковник.

Ребята недовольно заурчали, но под пристальными взглядами и под точными бросками шишек тут же накинулись на остатки скромного завтрака. По-пионерски затушили костерок, аккуратно забросали землей и мхом — не дай бог останется один уголек, беды потом не миновать. Лесные пожары страшнее цунами.

— Запрягайте, хлопцы, коней! И харе вам спочивать! — пропел густым басом подполковник, — Хватайте поклажу и вперед, до пробуждения Сидорыча немного осталось.

Ребята похватали похудевшие рюкзаки, но, под укоризненными взглядами, поменяли их на парашютные сумки. Мы же закрепили рюкзаки на спинах и легкой трусцой побежали за молодыми берендеями. О месте ночлега напоминала небольшая кучка свежей земли, поверх костра, и слегка примятый мох на месте лежки взрослых мужчин.

Тайга просыпалась. Послышались редкие пересвисты птиц, кукование кукушки, оплакивающей оставленных детей, выматывающий писк комаров. Дым костра больше не отгонял насекомых, и они летели тучей за убегающей группой. То и дело то одни, то другой человек шлепал по разным частям тела, пытаясь вогнать обратно выпитую кровь. Толстенные стволы старых елей ракетами уносились ввысь, неся в своих широких лапах смолистые заряды. Чахлые березки упорно пробивались вверх, несмотря на скудность пропускаемых солнечных лучей. Раскидистые сосны зонтиками раскидывали свою игольчатую крону, тоже пытались поймать лучики солнца на кончик каждой иголочки.

Прыжки через поваленные деревья, прогибы под влажные листья кустов, что порой окатывали целыми водопадами капель, если не успеешь остановиться. И потом довольный хохот взрослых берендеев, развлекающихся как дети. Их можно понять — вернулись в родные края, где выросли и возмужали, такая радость и детский задор наполняет грудь при приближении к чему-то родному, близкому. И вместе с тем в отдаленном уголке таится легкая грусть оттого, что придется снова покидать этот родной край.

— Красотища-то какая! — на бегу выкрикнул подполковник. — А я уже начал забывать, как прекрасна просыпающаяся тайга. Телевизор мне природу заменил.