Адепт нажал, и, к моему изумлению, из призрака, лежавшего на его руке, начала вырастать и распускаться очаровательная красная роза.

— Они каждый раз меняются. Сегодня это цветок, вчера был алмаз, неделю назад загадочный пейзаж.

Порой возникают предметы, которым я даже не могу подобрать названия.

Адепт коснулся красной розы, и его пальцы прошли сквозь нее. Цветок исчез.

— Цветка нет. Это иллюзия, — улыбнулся Генри, забирая призрак у Адепта.

— Опять магия, — заворчал я.

— Нет, не магия, — произнес Винер. — Во всяком случае, не та, с которой мы иногда сталкиваемся. Эта вещь — что-то вроде часов или механической куклы, только основанное на гораздо более обширных и более глубоких знаниях материального мира. Мы знаем, что бывали времена, когда люди летали по воздуху, передавали картинки на расстоянии и вообще делали то, что сегодня просто невозможно себе представить.

Некоторые секреты остались в наших библиотеках, но использовать их нет никакой возможности, поскольку из нескольких крупиц песка не сделаешь песочные часы. Из какого далека, из каких времен и миров этот предмет — мы можем только гадать.

— Библиотеки… Времена… Миры… — пробормотал Генри.

— Разрази меня гром, если я понимаю ваши невразумительные речи.

— Лучше, этого не понимать, поверь мне, — покачал головой Винер.

— Чем больше смотрю на вас, тем больше вы меня удивляете. Я давно ловлю себя на мысли, что ничего не знаю о своих спутниках, весьма, кстати, незаурядных субъектах. Порой у меня возникает подозрение, что вы гораздо более важные птицы, чем кажетесь. И что вы можете делать такое, чего не может никто. И тогда я задаю себе вопрос, а не продали ли эти люди души дьяволу. — Генри улыбался, но по его тону было понятно, что вопрос этот для него вовсе не шуточный.

— Эх, Генри, если бы я продал душу дьяволу, мир лежал бы сейчас у моих ног и власть любого монарха была бы просто ничтожной пред моей железной властью, — со вздохом произнес я.

— Интересно было бы увидеть вас на троне правителя всей земли. — Генри воспринял мои слова как шутку, но я — то понимал, что говорю чистую правду. Но ему это знать необязательно. Немногим было известно, что в наш мир едва не пришел Кармагор. В моем лице.

— Интересно?.. Э, нет? Генри. Это был бы воплощенный ужас, — нахмурился я.

— Вы пробудили во мне жестокого беса любопытства… Но я вижу вдали гордые стены Севильи, в которой наши пути расходятся, — с каким-то облегчением проговорил Генри.

Действительно, мы подъезжали к Севилье, морским воротам Испании. Именно отсюда в темноту и неизвестность уходили каравеллы великого Колумба, чтобы бросить к ногам королей новый чудесный мир.