— Нет, я хочу просто помочь вам Я — лекарь Без особой охоты дали мне родственники осмотреть Родриго. Шпага распорола ему бок, рана была не особо опасной, но только при условии оказания нормальной медицинской помощи. Я обработал рану, нанес на нее одно из лекарств, с которым никогда не расставался, и перевязал чистой тряпицей.

— Ты будешь жить, — заверил я раненого.

— Да? — слабо прошептал Родриго — Зачем мне нищая жизнь?

— Вот, — я выгреб горсть монет, — их с избытком хватит на возведение нового дома и приобретения всего необходимого.

— Спасибо, сеньор, я всегда буду помнить о вашей доброте. — Он ухватил мою руку и попытался ее поцеловать, но я помешал ему. — Вы добрый человек. Я лишь жалкий крестьянин. Когда дерутся большие сеньоры, страдаем обычно мы, и на наши изломанные жизни, на нашу погибель никто не обращает внимания. Для знатного сеньора разорить наш дом не намного труднее, чем в лесу разворошить муравейник. Вы же не остались равнодушны к нашим горестям.

— Ты прав. Но мы тоже, если смотреть шире, маленькие люди и страдаем от того, что дерутся сеньоры, стоящие неизмеримо выше нас…

— Что это за сеньоры?

— Их имена лучше не поминать всуе.

Он не поверил бы, если бы я сказал ему, что даже короли всего лишь незаметные фигуры в той игре, которую ведут великие Ордена. Однако и Ордена только лишь игрушки в чьих-то гораздо более могущественных руках.

* * *

— Что я слышу? Неужели вы хотите узнать историю моей жизни? — удивленно воскликнул Генри, пришпоривая мула.

— Не скажу, что меня сжигает это желание, — ответил я, разглядывая скучный степной пейзаж. Скоро час сиесты и двигаться по степи станет совершенно невозможно.

— Разве? Я же вижу по вашим лицам, что вам очень хочется выслушать драматическую и поучительную историю моей жизни, но вы просто стесняетесь об этом сказать. Иначе как вы узнаете, почему у англичанина такая смуглая кожа.

— Ладно, рассказывай свою поучительную историю, — великодушно согласился я, похлопывая мула по шее. Мул заржал, будто выражая свое неудовольствие моим решением.

— Если вы настаиваете, то считайте, что вам удалось уговорить меня. Вообще-то при здравом размышлении нетрудно понять, что мои предки были не столько негодяями, сколько наивными жертвами суровых обстоятельств. Мой дед принадлежал к знатным вигам — это такая политическая партия у нас в Великобритании. Он пал жертвой полоумного короля Якова Второго, возомнившего, что он пуп земли и поэтому может творить со старушкой Англией что ему вздумается, в том числе вернуть ей католическую веру. Он топил мою страну в крови, и в этот селевой поток крови влился и ручеек крови моего родного деда… Отец мой, тогда уже взрослый человек, посвятил свою жизнь изучению наук, преимущественно связанных с медициной. После смерти деда он был вынужден бежать во Францию. Конечно же, никто его там не ждал, кроме господ по имени голод и нищета, которые с радостью приняли его в свои объятия Решив убежать от них, отец мой польстился на щедрые посулы служащих французской Вест-индской компании (благодарю Бога, что она недавно приказала долго жить}. Эти негодяи посулили ему золотые горы во французских колониях в Карибском море. Заключивших договор доставляли туда бесплатно, за это они обязаны были, опять-таки бесплатно, поработать в свое удовольствие три года на благо богатого заморского колониста. Конечно, компания занималась этим не из благотворительности. За голову каждого работника они получали по тридцать реалов — кругленькая сумма. И в трюмах кораблей плыли в Индию авантюристы и беглые каторжники, глупые романтики и гугеноты, которым во Франции запретили заниматься наиболее важными и доходными профессиями.