– Я хотел сказать «здравый смысл». Я знаю, от скольких несчастий ты меня удержал. Может быть, ты думаешь, что я не замечаю или что не испытываю благодарности, но… в общем, я замечаю и испытываю. Просто… наверное, мне гораздо проще принимать похвалы, чем раздавать их. Ты всегда был рядом. – Лео скривился. – Не уверен… что могу сказать то же самое о себе.

– Конечно, можешь. – Юранд отвел взгляд, и его ресницы затрепетали. Как если бы он пытался сморгнуть набежавшие слезы. – В жизни есть те, кто ведет, и те, кто следует, мы все это знаем. Я готов пойти за тобой в ад, Лео.

И он снова посмотрел ему в лицо, поднял руку – он стоял совсем близко – и положил ее Лео на плечо.

Они дотрагивались друг до друга уже тысячу раз. Им доводилось бороться друг с другом, фехтовать, обниматься. Но это прикосновение было каким-то иным. Больше, чем просто жест поддержки от старого друга. Гораздо больше. Ладонь Юранда не просто осталась лежать на его плече – она чуть сжала его, и Лео ощутил странную потребность склонить голову и прижаться к ней щекой. Взять эту руку и поднести к своему лицу, к своему сердцу, к своим губам.

Юранд смотрел ему прямо в глаза, слегка раскрыв губы.

– Я давно хочу тебе сказать…

У Лео неожиданно перехватило горло:

– Что?

– Я… должен… тебе сказать…

– Вот вы где! – Сквозь балконную дверь наружу вывалился Антауп, пихнул один бокал в руку Лео, другой – Юранду, расплескав вино по всему балкону и заставив их расступиться на неловкие полшага. – Наш мальчик теперь совсем взрослый!

И он запечатлел на щеке Лео слюнявый поцелуй, взъерошил волосы Юранда, и без того взъерошенные, и нырнул обратно в комнату.

Увидевший их скрипач бодро устремился к мостику под самым их балконом, обратив вверх приветственную улыбку и принявшись наигрывать более бойкую, маршеобразную мелодию. Перед винной лавкой двое парней затеяли шумную ссору. Типичные стирийцы – сплошное хвастовство и никакого действия.

– Ну что же, – проговорил Юранд, поднимая свой бокал. – За женатых людей, а?

Он опрокинул вино в рот; кадык на его длинной изящной шее поднялся и опустился.

– Приходит время, когда нам всем приходит пора повзрослеть, – добавил он, утирая рот. В его словах звучала определенная горечь. – Расстаться с глупыми мечтами.

– Да… – Лео тоже отхлебнул из бокала. – Наверное, надо пойти готовиться. Если я провалю это дело, Савин меня просто убьет.

Чары были нарушены. Странный момент миновал. Лео не мог не признаться себе, что это вызвало у него облегчение.

Облегчение – и подавленность. Одновременно.

Взрослый