– Значит, сработало, – проговорил он, когда она подошла.

– Я же говорила.

– Мы, кажется, вообще ни одного человека не потеряли.

– Это хорошо. А у них?

– Парочка. Охраны здесь осталось, наверное, вдесятеро меньше, чем обычно.

– Ну да, – отозвалась Рикке. – Все умотали в Срединные земли, драться с королем Орсо.

– Где и ты тоже обещалась быть.

– Потому и обещалась. Но я подумала, что здесь нас ждет гораздо больше веселья.

Гвоздь покачал головой. Лезвие его кинжала сверкало, поворачиваясь из стороны в сторону.

– Я знал, что ты можешь быть опасным врагом. – Он взглянул на нее из-под своих бесцветных бровей, сквозь бесцветные ресницы. Долгий, неторопливый взгляд, вбирающий в себя все мелочи. – А теперь вот думаю, что, может быть, тебя и в друзьях иметь опасно.

– Меня опасно иметь в друзьях, если собираешься меня предать, это я могу тебе сказать точно. Савин дан Брок продала бы меня при первой возможности. – Рикке осознала, что держится за изумрудное ожерелье, висевшее у нее на шее, и убрала руку. – Эта женщина торгует всем, что видит.

Как они улыбались друг другу тогда, на скамейке в саду ее отца… Ее рука, лежащая на животе Савин. И ребенок, шевелящийся под ее пальцами.

– Что до ее мужа…

Она вспомнила мальчишескую улыбку Лео – сплошное доверие, сплошная сердечность; вспомнила, как он смеялся вместе с ее отцом; вспомнила его мальчишкой, с которым она играла в амбаре. Что-то станет с ним теперь, в Срединных землях, без помощи, которую она ему обещала? Рикке ощутила укол вины и тут же разозлилась на себя за это чувство. Нужно сделать свое сердце каменным!

– Я выполнила то, что обещала сделать? – спросила она.

– Да, – ответил Гвоздь.

– Все вышло так, как я сказала?

– Пока что да.

– Так чем же ты недоволен?

– Я не говорил, что я недоволен.