Он всхлипнул, попытался приподняться, отпихиваясь здоровой рукой, потянулся к рукояти своего выпавшего меча. Его пальцы ползли по плитам, ища львиную голову навершия с наполовину слезшей позолотой.

Горст шагнул вперед и отбросил меч в сторону своим бронированным сапогом.

Все было кончено.

Просто поговорить

Просто поговорить

– Еще один шаг, и в каждом из вас четверых будет торчать по стреле!

Рикке тотчас остановилась и продемонстрировала пустые ладони и все зубы, которые у нее имелись.

Ее отец частенько говорил, что улыбка – это лучший щит. Тогда она слушала его скептически. Сейчас, при виде черной зубчатой стены с высовывающимися там и сям то копьем, то стрелой, ее скептицизм нисколько не уменьшился.

Больше из ее спутников никто не улыбался. Трясучка был из тех, кто придерживается мнения, что лучший щит – это щит. Гвоздь презирал само это понятие; если бы ему предложили щит, он без сомнения взял бы вместо него еще один топор. Корлет, со своей стороны, продолжала разыгрывать роль маленькой, но сердитой собачонки, крепко сжимая в кулаке древко знамени с вышитым символом Долгого Взгляда.

Тем не менее, если уж природа наделила ее хорошими зубами и они еще не были покрыты татуировками или выколоты иглой, надо было использовать их на полную мощность. Рикке улыбнулась как можно шире, компенсируя похоронные лица вокруг.

– Я не хочу, чтобы во мне торчала стрела! – крикнула она. – Кому такое понравится? Ты ведь знаешь, кто я?

Пауза. Потом, очень кислым тоном:

– Ты Рикке. У которой Долгий Взгляд.

– Вот и на знамени то же нарисовано, видишь? – Рикке кивнула в ту сторону. – Не говоря уже о моем лице. Не беспокойся, я пришла просто поговорить. Ты ведь Бродд Молчун, я правильно понимаю?

– Это я.

– Очень хорошо. Я слышала, что Черный Кальдер ушел сосать члены в Высоких Долинах, а тебя оставил посидеть с детишками, это так?

Молчание. Впрочем, чего еще ожидать от того, кого прозвали Молчуном?

– Будем считать, что это было «да».

Рикке кивнула Гвоздю, и он скинул с плеча сундучок и небрежно опустил на мостовую. Сундучок глухо звякнул, ударившись о булыжник.

– Итак, у меня здесь… сколько у меня здесь? Кто-нибудь считал?