– Я вообще многим нравлюсь. Меня так и зовут, «Приятная Рикке».

– Кто это тебя так зовет?

– Ну просто… люди.

– Не соблаговолит ли госпожа Долгий Взгляд претворить свое видение в действительность?

Изерн, взобравшись на возвышение в потоке льющихся из огромных окон лучей, смахнула пыль с сиденья Скарлингова трона, отполированного задами множества великих людей прошлого.

– Да, наверное, надо же кому-то на него сесть, – согласилась Рикке. – Все-таки я так долго сюда шла, да и погода была не очень-то.

И она без долгих слов развернулась и опустилась на сиденье. Поерзала из стороны в сторону.

– Ну, как? – спросил Трясучка.

– Заднице малость жестковато.

– В твоем видении не было подушки? – спросила Изерн. – Может, тебе стоило бы ею обзавестись, если ты планируешь сидеть здесь долго.

Гвоздь вытянул вверх подбородок и поскреб горло.

– А ты планируешь сидеть здесь долго?

Рикке взглянула на Трясучку. Он поднял бровь. Она взглянула на Изерн. Та подняла обе брови.

– Ну что я могу сказать, – проговорила горянка, снова шумно сплюнув. – Надо думать, ни один из детей Круммоха-и-Фейла не стал бы возражать против моего взвешенного мнения, что… – Она выдержала неестественно долгую паузу прежде, чем закончить: – …Могло быть и хуже.

– Прими мою благодарность за столь весомую поддержку, – сказала Рикке.

– Они вернутся, ты же знаешь, – сказал Гвоздь. – Стур и его воины.

И он двинул большим пальцем в направлении входа, словно ожидал, что они могут ввалиться в зал в любой момент.

– Кто-то, может, и вернется, – возразила Рикке. – Но если король Орсо уделил хоть какое-то внимание письмецу, которое я ему накропала, то их ждет гораздо более жестокая драка, чем они ожидают. Так что Стур вернется с гораздо меньшим отрядом, чем ожидаешь ты. Если вообще вернется.

Гвоздь уставился на нее с приоткрытым ртом.

– Я год жила в Остенгорме, – объяснила она. – И там ко мне приставили женщину, которую они называют «гувернанткой».