Это Броуд видел. Это он видел очень хорошо. Он посмотрел на Йина, а северянин – на него. Никаких слов не требовалось.

– Возвращайтесь… к Савин. – Брок пыхтел, делая паузы после каждой фразы. – Позаботьтесь… чтобы она не пострадала. – Словно каждое слово стоило ему героического усилия. – Чтобы мой ребенок… не пострадал.

Броуд встал. В дыму виднелись какие-то фигуры. Вероятно, люди короля, идущие, чтобы довершить начатое.

Он подобрал упавший меч и вложил рукоять в руку Лео дан Брока. Молодой Лев кивнул ему, и Броуд кивнул в ответ.

От него здесь было мало пользы. Как и везде. Повернувшись спиной к бойне, Броуд скользнул в разбомбленный проулок и скрылся из виду.

* * *

– Черт, – проворчал Клевер, опуская подзорную трубу и хмуро оглядывая дымящиеся руины, которые еще недавно были городом.

– Что там такое? – спросил Хлыст, повысив голос из-за несмолкающего шума сражения.

– Похоже на то, что блистательная атака нашего Молодого Льва обернулась разгромом. Пусть это станет для тебя уроком касательно ценности блистательных атак.

– В смысле?

– В смысле, нам больше не за что драться. Нужно спасать все, что можно, пока еще есть что спасать. Держись поближе ко мне и не высовывайся.

Клевер убрал подзорную трубу и вытащил меч – не потому, что испытывал особое желание начать им размахивать, но главным образом потому, что так принято во время сражения. Проделав это, он стиснул зубы, расправил плечи – и двинулся совершенно не в ту сторону, в которую следовало бы. То есть туда, где сражались.

Выглядело это ужасно. Все битвы выглядели ужасно, но эта была ужаснее, чем когда-либо. Все, кто попадался ему на усыпанном стрелами, залитом кровью, чавкающем грязью пути, были ранены. Какой-то карл стоял, сплевывая в горсть кровь и кусочки зубов. Другой тупо пялился перед собой, в его волосах запеклась кровь. Какой-то бонд сжимал сочащиеся кровью обрубки двух пальцев, изрыгая ругательства. Бледный как молоко Названный сидел, уставившись на свои руки, которыми пытался запихнуть собственные кишки обратно в зияющую рану в боку. Клевер встретился с ним взглядом и кивнул. Парень уже возвращался в грязь; оба это знали. Кивок – это все, что Клевер мог для него сделать.

– Во имя мертвых, – выдавил Хлыст, сморщившись так, словно он шел против ветра. Ужасный, бессмысленный грохот битвы становился все громче и громче.

Клевер покачал головой. Покрепче взялся за меч. Неужели было время, когда это ему нравилось? Когда он предвкушал это? Прикладывал все силы, чтобы вернуться к этому как можно скорее?

– Должно быть, я был безумен, – прошептал он.