— Да. Но разве это что-то меняет?

— Я нечисть?..

— Нет, ты пока еще человек. Просто не успел уйти на тот свет. Этого недостаточно для нечисти.

— Почему меня убили? Я ведь ничего не сделал.

Юноша выглядел совершенно растерянным. Я вздохнул. «И как ему это объяснить? Надо ли вообще?» Решив, что нет, я ухватился за поводья и собрался отвести коня обратно на край дороги. Меня схватили за руку.

— Скажи, пожалуйста! — попросил Ян. — Мне сложно это понять.

Где-то в небе прогремело.

— Ты умер за свою глупость. Нельзя идти против церкви, потакая своей плоти. Нельзя убивать. Нельзя скрываться в группе таких же неизвестных преступников, решивших стать наемниками. Нельзя носить повязки на рукаве. Ты сделал слишком много ошибок, как для одного человека. Такие всегда умирают.

— А вампирам можно ошибаться?

— У вампиров все иначе. Разговор сейчас о тебе. Ты разве не знал, что Инквизиция ненавидит безымянные организации, работающие мечами?

— Знал, но…

— И на что ты рассчитывал, когда вступал в одну из таких? Никаких связей с купцами, никаких благословений от церкви или дозволительных документов от Инквизиции. Думаешь, ты выглядишь хорошим малым? Такие группки наемников — рассадник преступности. Боув, может, работал честно. Но никто не скажет, что он не мог бы начать грабить.

— Джордан, я не знал, что делать…

— Я тебя не обвиняю. Просто объяснил, почему ты умер. Ты изначально выбрал сложный путь, еще тогда, когда влюбился в мужчину.

— Хочешь сказать, я должен игнорировать свои чувства?! — Ян вызывающе посмотрел на меня. Я усмехнулся: ну хоть какие-то эмоции начал проявлять.

— Не хочу. Пойми, когда кот не охотится на мышей и ссыт в доме — его однажды могут утопить. Это не значит, что кот плохой. Он всего лишь не устраивает других.

Юноша некоторое время молчал. Его взгляд снова потух, а руки потянули поводья без особой причины. Конь остановился, неверно истолковав знак всадника. Я с раздражением придержал скакуна.

— Ян! Чего скис? Поторапливайся, я не хочу, чтобы ты опять получил пулю в затылок!

Лошадь, получив тычок шпор в толстую шкуру, вновь пошла вперед.

— Ты говорил, что не будешь меня спасать.