— Попробую. Все равно ты единственный, у кого я сейчас могу чему-то научиться. После этого, — Ян показал на повязку, прикрывающую рану, — я прекрасно понял, что у тебя за методы. Понимаю, ты меня не станешь спасать. Но ты мой шанс.

— Я не стану защищать тебя даже от сестры. Сейчас она куда-то слиняла, но когда появится — ей не составит труда прикончить тебя.

— За то, что ты мне нравишься? За то, что я разделяю ее вкусы? — Ян выглядел абсолютно убежденным. — Пусть попробует. Я не выиграю, но я сражусь.

Его слова заставили меня поморщиться. «Ну и придурок», — подумал я. Но все же, почему-то мне было сложно отказать.

— Тогда… ты кое-что должен помнить, — я отвернулся, посмотрев на сумку, в которой все еще лежали куски людского мяса. — Я…

Мои слова оборвал хлопок. Я узнал его: много раз слышал.

Когда я обернулся, Ян уже повис на борту телеги. Плечи подрагивали, на пол лилась кровь. Донесся слабый хрип.

Я поспешил затащить его внутрь. Одного взгляда хватило.

Дыра в горле клокотала кровью. Рваные края заплескивались ею. Я стиснул зубы, пытаясь заглушить самого себя.

Вот он и умер. Даже не начав свое путешествие.

Положив руку на его грудь, я с тяжелым чувством заглянул в глаза юноше. Они пока еще были открыты, в них теплилась жизнь. Но ее струна спешила оборваться.

— Не знаю, почему это произошло, — сухо сказал я. — Мне жаль.

Ян из последних сил приподнял руку и слабо ухватил меня за предплечье. Его губы приоткрылись, но сказать что-либо он был не в силах. В последних нотах существования звучала жажда жизни. Стоило ли мне ее слушать? Готов ли я спасать человека, который проживет в лучшем случае еще пару десятков лет? И что это будет за жизнь? Жизнь слизняка или он все же изменится и потеряет свою человечность? Станет кем-то, кого я никогда не знал и, возможно, никогда не смогу узнать?

Я не мог ответить ни на один из вопросов. Ян должен сам решить. Но как он это сделает, если ему осталось совсем немного? Я чувствовал, как слабеет его сердце. Из горла выливается слишком много крови. Оно пробито пулей, едва ли южанин сможет сказать хоть что-то. Он в глубоком шоке. Его мозг не может работать правильно. Душа могла бы дать мне ответ, но как я достучусь до нее?

Взгляд упал на Тласолтеотль, покоящуюся на мешках. Рука сама потянулась к ней.

— Только не говори, что просишь помощи… — кисло сказала богиня.

— Не прошу. Требую.

Я поднялся с колен, приподнимая двуручник над Яном. Его глаза вяло следили за острием. Это был единственный способ дать богине прочесть душу. Убить южанина. Тогда она сможет коснуться серебряной нити, спросить ее о самом главном: жить или уходить?