Вообще, было бы хорошо узнать, в чем вообще заключается план дьяволицы. Она убила Джордана — а дальше что? Кто-то переправил часть монстров через Кровавое море. Тех же кентавров. Скорее всего, дело рук ее приспешников. В чем задумка Лилит? Знает ли она о цели, которую должен сыграть ребенок Алисы? Попытается ли выследить?

И как я могу быть уверен, что демон перед смертью не растрепал все дьяволице? Есть ли у меня гарантии, что он умер в бою, а не от пыток?

Хотя… боги, я немного, но знаю Джордана. Упертый сукин сын. Вряд ли его возможно расколоть. Особенно, глядя на шрамы его тела, трудно поверить в то, что этот мужчина боялся ран. Даже если Лилит и пытала его — получила кукишь. От злости может и прибила парня. В конце концов, из того, что я знаю о демонах, терпением они не отличаются. Несмотря на вечную жизнь, вечно куда-то торопятся. Наверное, потому что мир слишком скоротечен.

Воздух все еще был чистым. Ни стороннего запаха, ни признаков приближающейся грозы. Прохладный, кристальный воздух. Под такой и любить, и ненавидеть. Хотя я бы предпочел первое.

Скосив взгляд на Лилу, заметил на лице девушки отпечаток грусти. Яснее всего он проступал именно сейчас, когда не нужно было отчитывать Адель, когда никто с ней не говорил и ничего от нее не ждал. Шла себе и грустила о чем-то. Понятное дело, на любой мой вопрос она скорее всего соврет… люди… да и нелюди часто так делают, чтобы дать шанс печали забыться где-то внутри. Но все же…

— Думаешь о брате?

— М? — Лила подняла взгляд больших глаз, посмотрев на меня. Ни удивления, ни забавы. Только грусть проступила сильнее.

— Да, думаешь о братце. Скорее всего.

— Ты же меня толком не знаешь… С чего ты взял? — усмехнулась девушка.

— Вроде не о чем тебе грустить больше. Не о кузнеце же ты тоску кормишь?

— Да, не о нем. Твоя правда.

— Так… что тебя беспокоит? Только то, что много времени его не видела, и он наверняка вляпался в неприятности?

— Он жив? — спросила Лила, вновь посмотрев на меня. — Хотя бы это. Была бы рада узнать.

— Ха… — я закусил губу, прислушиваясь к ощущениям внутри. — Ну да, жив. Живее всех живых. Его, как и тебя, трудно убить. Ни голод, ни жажда гоблину не грозят. Нечего переживать.

— Он мог ведь напороться на кого-то опасного… Голд никогда не умел жить спокойно.

— Голд, ха… — я пожал плечами. — Кто его знает, где он сейчас. Не слишком близко, я все еще чувствую, что этот засранец питается моими силами. Но он далеко успел уйти. Так что скажу только, что гоблин жив. Не больше.

— И на том спасибо, — вздохнула Лила, попыталась улыбнуться, но вышло так себе.