Десра фыркнула.

Лицо Ненанды исказилось от гнева, и он вскочил бы, но Араната положила ладонь ему на локоть, и вся его ярость волшебным образом рассеялась.

Клещик изогнул руки крохотной фигурки, так что они оказались поверх узловатой головы, на которой сохранился один зеленый листик, потом поднял ее над огнем лицом к Ненанде.

– Смотри, он сдается.

– Хватит уже издеваться, Клещик.

– Напротив, я аплодирую твоему желанию, чтобы все было просто. В конце концов, все либо можно разрубить мечом, либо нельзя.

– Ну вот, опять начал.

Перебранка, как Нимандр прекрасно знал, могла продолжаться большую часть ночи. Перескакивая с темы на тему по мере того, как Клещик раз за разом демонстрировал бы, насколько Ненанда туповат – что не имело ничего общего с действительностью. Но слова столь эфемерны – они способны проскользнуть мимо любой обороны, острые, норовящие ужалить побольней. Слова – идеальное оружие обмана, но он также знал, что слова могут быть и твердыми камнями, которыми выложена дорога, ведущая к пониманию, – или к тому, что способно сойти за понимание в этом мутном, невозможном мире.

Есть множество разных подходов к жизни, у каждого разумного существа свой – да и у неразумных, может статься, тоже, – так что если двоим удается достичь взаимопонимания, или хотя бы пассивного согласия, подобное может считаться истинным чудом. И это, как заметил однажды Клещик, доказывает, что жизнь обладает исключительной гибкостью. Однако мы, как он тут же добавил, к несчастью, существа общественные, так что, само собой, приходится терпеть и приспосабливаться.

Они разбили лагерь на широкой террасе поверх последней из загадочных руин – дневной подъем оказался долгим, пыльным и изматывающим. Чуть ли не каждый камень в засыпавшем старые дренажные канавы ломаном гравии представлял собой своего рода ископаемый объект – кусок чего-то, что прежде было костью, деревом, зубом или клыком, но ныне разбито на части. Казалось, весь склон горы – сплошная свалка возрастом во множество веков, и одни лишь попытки вообразить, сколько жизней ушло, чтобы образовать подобную кучу, повергали в бессильное благоговение. А следующие за этой горы, они точно такие же? И возможно ли такое вообще?

Разве ты не видишь, Ненанда, как все непросто? Даже сама земля, по которой мы ступаем. Как все это образовалось? И чем отличается то, чем мы начали, и то, чем закончим? Нет, это я неудачно выразился. Нужно проще. Что есть наше существование?