От гортанного смеха Скиллары оба стражника напряглись.

– Ну да, так ты туда точно попадешь.

Он кивнул.

– Ага, похоже, я неправильно начал.

– Не знаю, – сказала Скиллара. – А гильдия не будет против? Я имею в виду, это же все в обход них?

– А им деваться некуда. Любой гильдии в городе придется согласиться, кроме, полагаю, Гильдии убийц. Очевидно, любому заключенному шесть месяцев работы дают звание ученика – но продвинуться можно очень быстро. Просто сдал экзамен – и все.

Скиллара, похоже, готова была расхохотаться. И сам Баратол еле сдерживался.

Дымка вздохнула и сказала:

– Займусь штрафом. Считай это займом.

– Весьма благодарен, Дымка, спасибо.

– В память о Каламе, – сказала она, выходя в дверь. Ни один стражник не удостоил ее вниманием. Впрочем, она к такому привыкла.

Дверь открыл бхокарал. Высший алхимик Барук внимательно оглядел его и пришел к выводу, что это всего лишь бхокарал. Не демон, не одиночник. Просто бхокарал; личико злобно сморщилось, острые ушки торчком. Он попытался закрыть служебную дверь, но Барук придержал ее, шагнув вперед.

Вспышка гнева и негодования. Шипя, плюясь и корча рожи, бхокарал помахал Баруку кулаком и умчался по коридору.

Высший алхимик прикрыл за собой дверь и двинулся по тому же коридору. Теперь к голосу первого бхокарала присоединились другие: зверская какофония тревожным эхом разносилась по храму. В одном боковом проходе алхимик наткнулся на старую далхонку, раздирающую соломенный веник. Она уставилась на Барука и отрывисто произнесла что-то на языке какого-то племени, а потом пошевелила пальцами левой руки.

Высший алхимик нахмурился.

– Отзови это проклятие, ведьма. Сейчас же.

– Ты не будешь таким храбрым, когда пауки бросятся на тебя.

– Сейчас же, – повторил он, – пока я не потерял терпение.

– Фу! Да ты не стоишь усилий! – И вдруг далхонка превратилась в кучу пауков, бросившихся врассыпную.