Беллам Ном взял плетеный кожаный шнурок и завязал на концах две петли. Он присел на корточки перед Мяу.

– Мяу, видишь петлю? Держись за нее – я возьму за другой конец, ясно? Мы выходим. Только держись за веревку, ясно?

Мяу кивнула, выпучив глаза.

– Не бойся, – сказал Беллам, – я пойду медленно.

Он поднял Кроху и усадил на изгиб левого локтя. Она обхватила тонкими ручонками шею Беллама и потерлась мокрым носом о его щеку. Беллам улыбнулся Мяу.

– Готова?

Она снова кивнула.

Пошли.

Снелл пока оставался у старого торговца людьми, и Белламу незачем было его дергать. Он понятия не имел, что случилось с Мирлой и Бедеком, однако он нацарапал углем на столе сообщение о том, что забирает Мяу и Кроху.

Мурильо уже должен был вернуться. Беллам начинал беспокоиться. Ждать больше нельзя.

Они медленно пробирались через толпу. Дважды Мяу нечаянно выпускала петлю, но оба раза Беллам успевал ее вернуть. Они выбрались из местных трущоб, называвшихся Разлом, и сумели-таки добраться до дуэльной школы.

Беллам спустил с рук Кроху в разминочном зале, наказал Мяу оставаться с сестрой и пошел искать Скаллу Менакис.

Та сидела на каменной скамье в затененной колоннаде, на краю тренировочного двора; она вытянула длинные ноги и смотрела в пространство. Услышав шаги, она подняла глаза.

– Занятия отменили. Уходите.

– Я не на занятия пришел, – сказал Беллам, сам поразившись резкости своего голоса.

– Убирайся, – сказала она, – пока я не избила тебя до бесчувствия.

– Слишком многие, Скалла, вступаются за тебя, при том, что ты делаешь. Это нечестно.

Она нахмурилась.

– О чем ты?

– Мурильо не возвращался?