А возможно, покормиться.
Между ними осталось три шага. Худ замедлился.
– Сын Тьмы, – сказал он. – Я обдумал…
Мелькнул меч, яркой дугой ударил Владыку Смерти в шею и прошел насквозь.
Голова Худа крутнулась в разрезанном капюшоне, а тело, потерявшее голову, качнулось назад.
С тяжелым хрустом голова бога упала на булыжники, перекатилась на одну щеку, выпучив безжизненные глаза.
Черная кровь хлынула из обрубка шеи. Еще шаг назад, ноги подогнулись, Владыка Смерти упал на колени, а потом сел.
Перед мертвым богом Аномандр Рейк, с искаженным лицом, пытался устоять на ногах.
Необычайный груз, навалившийся в этот момент на него, был невидим взгляду смертного, его не видели даже тысяча Великих Воронов, рассевшихся вдоль улицы. Но груз этот был невыносим.
Сын Тьмы, с Драгнипуром в руке, согнулся, как старик. Острие меча, скользнув, уперлось между четырьмя булыжниками. Аномандр Рейк оперся на меч, напрягая мышцы слабеющих ног – нет, этот груз не удержать.
И он осел перед мечом, ухватившись руками за перекрестье рукояти, и уперся лбом в Драгнипур – только этим он отличался от бога напротив.
Они сидели на коленях, как зеркальные отражения.
Один опирался на меч, прижавшись лбом к блестящему, окутанному дымом клинку. Второй, обезглавленный, положил ладони на бедра.
Один мертв.
Второй, в этот миг, совершенно… беспомощен. Птицы все заметили.
Птицы быстро приближались.
А ночь… ночь едва перевалила за середину.