Поднимется ли он снова?

Примет ли последний вызов?

Что это за воин? Тисте анди с белой гривой, чьи руки запятнаны братской кровью?

Но взгляните поближе. Его сердцевина по-прежнему горит ярко и чисто и крепнет силой его несгибаемой воли. Он примет все душевные раны, ведь Аномандр Рейк не видит иного выбора, не приемлет другого.

Тише. Дайте ему еще несколько мгновений покоя.

Пузатый коротышка едет в Даруджистан.

Бывают искушения, которые для кого-то могут оказаться непреодолимыми. Если понадобится, пузатый коротышка может оказаться самым надежным препятствием.

Только спросите человека с молотом.

Пока воин шел по городу – позади тоблакай и ведьма, по бокам три, а теперь четыре Гончих Тени, – вол и телега остановились у ворот усадьбы. Шедшие впереди два человека разделились: один вернулся к телеге и положил дрожащую руку на грудь лежащему – боясь, что не почувствует сердцебиения, – но через мгновение раздался тихий всхлип, но всхлип облегчения. Второй поспешил к боковой двери и дернул плетеный шнурок колокольчика.

Он присел от хлопанья крыльев над головой и поднял взгляд, но не увидел ничего, кроме непроницаемого покрывала дыма. Дрожа, он ждал и что-то еле слышно бормотал.

Дверь со скрипом открылась.

– Мастер Барук! Хорошо, что это вы, а не один из ваших проклятых слуг – через них не пробьешься. Послушайте, у нас раненый… он очень плох… ему нужен целитель. Мы заплатим…

– Сержант…

– Теперь просто Мураш, сэр.

– Мураш, прошу прощения, но я вынужден отказать…

Баратол обошел телегу и двинулся вперед; на мгновение он сжал кулаки, а потом потянулся за притороченным за спиной громадным топором. Все это он проделал инстинктивно, даже не замечая, и заговорил с отчаянной яростью:

– У него череп пробит! Он умрет без целителя – я этого не допущу!

Барук поднял руки.