– Просто поверь мне: это ужасная ночь; и если бы ты просто отошел в сторонку…
– Хотя, если подумать, сегодня вечером у меня уже был посетитель.
– Что? Ну, то есть, я рад за тебя, но…
Рейст вытянул высохшую руку.
Мураш и Баратол обернулись. Там, во дворе, поднимался пар от свежей кучи земли; по ней заметно для глаза ползли лианы.
– Нижние боги, – прошептал фаларец и осенил себя охранительным жестом.
– Т’лан имасс со странными ногами, – сказал Рейст. – Похоже, он почему-то невзлюбил меня. – Яггут подумал. – Не представляю, почему.
Мураш хмыкнул.
– Не надо было ему сходить с дорожки.
– Да что т’лан имассы понимают в дорожках? – спросил Рейст. – Но все равно он был слишком сердит для беседы. – Он снова помолчал. – Впрочем, хватит. Солдат, ты невнимателен. Я не намерен пускать вас.
– Худа два я невнимателен! – И Мураш достал из-под плаща и протянул грязный полусгнивший трупик. – Я нашел твоего проклятого белого кота!
– Да что ты! Как мило. Ну, тогда, – сказал Рейст, отступая в сторону, – заходите.
Баратол помедлил.
– И что это нам даст, Мураш?
– Он не умрет, – ответил бывший сержант. – Здесь вроде как бы не существует самого времени. Поверь мне. Мы найдем хорошего целителя завтра, или через месяц, неважно. Только бы он дышал, когда мы перенесем его через порог. Пошли, помогай. – Только тут он осознал, что все еще сжимает в руках мертвого кота; он подошел к яггуту и сунул жуткий трупик в раскрытые ладони.
– Буду звать его Чубик, – сказал Рейст.
Черный прилив прекратил казавшееся неодолимым движение. Медленное, слабое дыхание замерло. Сердце остановилось на середине удара. И все же та самая искорка сознания, внезапно окрепнув, отправилась в путешествие: исследовать и изучать.