Зарычав, Драконус обернулся.

– Проклятье, отпусти! Я встану рядом с ними, Худ! Я должен – ты что, не понимаешь?

Рука Владыки Смерти напряглась, ногти впились в плечо, и Худ медленно подтянул Драконуса ближе.

– Эта битва, – прохрипел бог, – не твоя.

– Ты мне не хозяин…

– Останься со мной, Драконус. Время еще не пришло.

– Для чего? – Драконус пытался вырваться, но противостоять безмерной силе яггута он не мог – если только не оторвать себе плечо. Он и Владыка Смерти стояли всего шагах в двадцати от неподвижного фургона.

– Считай, – сказал Худ, – что это мольба о прощении.

Драконус замер.

– Что? И кому нужно мое прощение?

Худ, Владыка Смерти, должен был стать последним узником Драгнипура. Что бы ни замыслил Сын Тьмы, последним актом должно было стать убийство этого древнего бога. В этом Драконус был убежден. Безумная, бессмысленная игра, напрасный выигрыш времени, уже потраченного, напрасная погибель бессчетных душ, целого царства мертвых.

Как оказалось, Драконус ошибался.

Был еще один. Еще один.

Он появился с грохотом взорвавшейся горы – долгим, оглушительным. Серебристые тучи разошлись, разодранные темными ветрами. Легионы, наступавшие со всех сторон, отпрянули, и тысяча шагов, столь яростно завоеванных, были потеряны в один миг. Драконы закричали. Крики словно выдавливались из горла – давлением, болью, оглушительной силой…

Хаос дрогнул, а затем снова начал медленно собираться.

Никакая сила не могла победить этого врага. Разрушение – его собственный закон, и даже пожирая себя, он пожирал все вокруг. Хаос скакал по дорогам Тьмы, чтобы явиться невидимым, неизвестно откуда, из мест, где никому не пришло бы в голову искать и выставлять засаду.

Меч умирал, умирало и все внутри него; умирало наконец.

Рука Худа отпустила плечо Драконуса, и тот упал на колени.

Еще один.