А что представляет собой литературное наследие Брэдбери в целом? Да оно колоссально! Десяток романов, сотни повестей и рассказов, множество пьес и сценариев — по одному из которых, кстати, был экранизирован мелвилловский «Моби Дик» образца 1956 года. Если к этому добавить поэзию и эссеистику Брэдбери, то даже самый энергичный литературовед получит тему для исследований на всю жизнь.

Брэдбери начали печатать в конце 1930-х, публиковался он постоянно, а последние его художественные тексты и эссе вышли в год смерти — 2012-й. Так отчего же русский любитель фантастики, да и просто начитанный человек сконцентрировал свой выбор на столь недолгом отрезке в творческой биографии Брэдбери?

С одной стороны, то десятилетие было поистине золотым для американского писателя. В 1947 году он счастливо женился на возлюбленной, с которой провел всю жизнь, а в 1950-х к нему пришел успех, и он выдавал один первоклассный текст за другим. В какой-то степени 1950-е были пиком в творчестве Брэдбери. Поздние его вещи оставляют не столь ошеломляющее впечатление, это и понятно: невозможно писать так много, сохраняя высший уровень художественного качества.

Но есть и другие причины.

Отчасти выбор за нашего читателя был сделан нашим государством. В 1973 году Советский Союз присоединился ко Всемирной конвенции по авторскому праву. В соответствии с принятыми обязательствами наши издатели сохраняли право даром выпускать только то, что было опубликовано до 1972 года включительно. А платить… платить было как-то неудобно. Ситуация с формальными ограничениями продлилась до 90-х.

Кроме того, далеко не весь Брэдбери соответствовал высоколитературным стандартам совпартидеологии. Как бы чего не вышло, знаете ли…

Поэтому сложный, предназначенный для интеллектуалов роман «Смерть — дело одинокое» (1985) появился у нас только в 2001 году. А эксцентричный приключенческий роман «Кладбище для безумцев» (1990) — лишь в 2009-м.

Роман «Надвигается беда», вышедший в 1962 году и ни капельки не опасный для карманов советского издателя, пришел к русскому читателю только в 1992-м. Точно так же, как и книжка «Канун всех святых» (1972).

Первое из этих произведений никак не могло быть доверено советскому читателю. Брэдбери — христианин, пусть и неортодоксальный, и у него с первых его текстов была ярко выраженная тяга к мистике. Он долгое время считал Эдгара По своим величайшим кумиром, даже подражал ему. В романе «Надвигается беда» мистика темного нашествия составляет основу сюжетной конструкции. Ну как можно такое переводить в СССР с его негласным, но очень прочным табуированием любой мистики, а особенно христианской?! Рассказ «Человек» (1949), в котором тема стремления человека к Богу подана в звездолетно-галактических декорациях, «протащить» удалось. Под космос у нас и мистика проскакивала! А «Надвигается беда» — это ведь не космос, это пространство маленького городка, до которого добралось сверхъестественное зло… Да и «Канун всех святых» в этом смысле подкачал: с художественной точки зрения он представляет собой роскошную игру настроений, тончайший языковой эксперимент, прозу, граничащую с поэзией, а вот с точки зрения идеологической — недопустимое смешение темы детства и темы смерти, темы радости и темы ужаса. И главное, опять эта мистика! Не годится, нет, совершенно не годится… Нам такого не надо!