Полковник уверил, что заложники живы и скоро будут доставлены, все решится, и мы разойдемся ко взаимному удовольствию, если, конечно, я не стану делать глупостей.

Отметив изысканность угрозы, я отключился.

Биолокатор поставили на максимальный радиус обнаружения. В качестве контрольных поставили психограммы взятых в заложники. Скоро на мониторе появились отметки. Транспорт перемещался по Каширскому шоссе к С…о. На борту были наши. Я насчитал восемнадцать знакомых типов излучения, включая матрицу моей дочери.

Добавив разрешения, я увидел пару огоньков впереди со слабой, плохо выраженной ментальной активностью – очевидно, это водитель и стрелок снегоуборщика. За снегоуборщиком шел БТР, судя по количеству членов экипажа и характерным для хорошо тренированных контрактников спектрам психограммы.

Потом были наши, а замыкала колонну пара ТС с людьми, ауры которых на приборе бликовали невиданными мной ранее переливами от желтого до фиолетового. В одной машине их было много, они располагались компактно; очевидно это были бойцы. Во второй – несколько командиров, с такими же разноцветными психограммами.

Скоро они все показались на прямой видимости поста наблюдения, свернув с шоссе. Все было так, как показал прибор: «Урал» со снегометом, старый рейсовый автобус, БТР, военный КамАЗ и черный «крузак» с начальством.

Вояки встали за домами, а уборщик пошел по нашим следам, чистя дорогу автобусу.

– Не стреляйте, – скрипнуло радио. – Мы привезли ваших людей.

– Очень своевременно, – заметил я. – Надеюсь, все будет без сюрпризов, иначе тут воронка будет.

– Мы выполним условия.

– Пусть автобус подьедет к школе. А затем я никого не задерживаю. Грузитесь и убирайтесь.

– Все будет сделано согласно договоренности.

Грохот транспортера смолк, через секунду перестали тарахтеть моторы. По снегу торопливо прошуршали ноги нескольких человек. Стало тихо.

Рация доложила, что трое вооруженных людей, увязая в снегу, торопливо отходят. Других бойцов не видно. Локатор не видит в мертвых многоэтажках биоцелей, которые могли быть стрелками и гранатометчиками. Спецназ кучкуется там, где остановился.

Оставив на посту наблюдателя и оператора, я с остальными отправился к автобусу. Полковник пожадничал и выделил старый ЛиАЗ. Впрочем, может, и не пожадничал. Изолированная кабина водителя была преимуществом при перевозке заключенных.

Мы наскоро осмотрели автобус и, не найдя укрепленных под днищем зарядов, сбили навешенные на дверях замки вместе с проушинами. Люди плакали от радости, обнимались. Нашлись все. Комитет отдал захваченных до последнего человека.