Наконец я «спел» про ответственность за обладание такой силой, про редкость зарядов и попросил Господа дать мне возможность использовать в нужный момент то, что я знаю.

В принципе ритуал был соблюден. Иван Васильевич мучительно искал, что сказать, глядя то на священника, то на Преподобную.

– Я думаю, что кандидат должен показать свое искусство, – резко произнесла старуха.

– Я рассказал все что надо.

– Вы, молодой человек, были бы правы, если родились бы в благородной семье наследственных владельцев жаробоя. Но вы всего лишь сын пожалованного высоким званием простолюдина. Изобразите на практике, как вы собираетесь это делать…

Обычно эта старуха бесцеремонно тыкала всем, включая князя, а тут выпевала каждый слог подчеркнуто вежливо.

Донельзя довольный князь сделал знак, и мне под ноги пихнули короб, в котором лежал одинокий заряд, будто таблетка с ядом для казнимого. Отказываться было поздно.

Перед глазами снова встал тот день, когда Юрий Дуболомов заживо изжарился от выстрела из этого оружия. Внезапно стало так страшно, как не бывало даже под шквальным огнем суздальцев.

Сейчас я должен его взять, ибо, если этого не сделать, будет очень плохо. И перед тем как все кончится, не единожды успею пожалеть, что не выбрал быстрой смерти.

Я лихорадочно шарил в доступной памяти Пророка, пытаясь различить что-то за темной пеленой забвения.

– У вас был ящик с приборами для настройки, – словно утопающий за соломинку схватился я за краткую отсрочку приговора.

– Какой ящик? – попытался изобразить удивление князь.

Это получилось у него совсем плохо.

– В молитве сказано, что при серьезных неисправностях я должен воспользоваться прибором настройки. А его хранитель не вправе отказать обладателю оружия.

Память наконец зацепила что-то далекое. Это был небольшой кейс из алюминия, который я когда-то берег, словно величайшую ценность, пряча его в специальном сейфе на башне.

– Ну, мало ли что там сказано, – сделал довольно глупую попытку князь.

– Тот старый алюминиевый ящик, который Пророк запирал отдельно от всего и носил ключ на шее.

– Только наследники древних родов, впитавшие с молоком матери благородство и знания своих предков, способны воспользоваться им, – сказала ведьма.

Тут что-то сломалось у меня в голове. Было такое ощущение, словно руки внезапно пробили темное стекло преграды, и я обеими руками вцепился в спасительный прибор.

Память о том, чего не было, вдруг расширилась. Внезапно я увидел Преподобную, еще не главу ордена, а просто студентку второго курса, наряженную и накрашенную, как проститутка, не умеющую пользоваться ножом и вилкой, с речью, наполненной сглаженными полублатными интонациями.