Она поджала губы, подошла к окну, села на подоконник, вцепившись в него с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

— Как императрица я понимаю вынужденность таких мер, — сдержанно отозвалась она. — Но как человек — в ярости. И все же, извинения приняты. Это все?

Ульф не удержался и взглянул на нее, закрывшуюся, холодную, с надменно вскинутой головой.

— Боюсь, что нет. Ты должна уехать. Завтра же. Вместе с Адилем.

— Прогоняешь, чтобы не мешались под ногами? — презрение ударило не хуже тарана.

— Хочу защитить. И не вижу иного выхода.

— И куда я отправлюсь? Как доберусь?

— Малкон поможет, проводит в убежище. Сделает так, чтобы вас не нашли какое-то время. Потом все закончится, и вы вернетесь.

— Да неужели? — прищурилась она. — И что застанем тут? Разрушенный дворец? Сгоревший город? Пир воронов на улицах? Ничего нового, я все это уже видела. И не стану убегать.

— Это не шутки! — вспылил он.

— А похоже, что я смеюсь? — она подошла так близко, что он почувствовал тепло ее дыхания. — Что произошло? Кто охотится на нас?

— Анвар. Сегодня вечером от его руки погиб лорд Вафи и сыновья Зафира. Малого совета больше нет. Уверен, Анвар ни минуты не колеблясь ввергнет этот город в хаос. Он нашел возможность усилить свою магию, решительности ему не занимать, но на моей стороне опыт и союзники, о которых ему неизвестно. Он смертен — и я убью его. Но хочу быть уверен, что вы с Адилем не окажетесь под ударом. Нельзя оглядываться назад, сражаясь в полную силу, понимаешь?

— Что произойдет, если ты потерпишь поражение? О семикрылый ветер, зачем я спрашиваю, когда ответ и так ясен?!

— Я не проиграю, Ари, особенно если буду знать, что ты веришь в меня, — он не хотел, а руки сами коснулись ее плеч, сжали крепко: ни вырваться, ни убежать. — Не смей даже думать об этом. Ты вернешься, и мы закончим все то, на что не могли решиться прежде. Веришь?

Она судорожно вздохнула, в глазах ее плескалось негодование. Волнение. Упрямство.

— Я останусь.

— Не спорь, прошу, — он привлек ее к себе, носом касаясь волос на макушке. — Все получится, обязано получиться. Сейчас ты растеряна, возможно напугана, но не позволяй сомнениям и страхам управлять собой. Лучше улыбнись, мне нравится смотреть на твою улыбку, — он приподнял ее подбородок, чтобы взглянуть в лицо. — Да, вот так, — палец легко скользнул по ее губам, лаская и успокаивая одновременно.

А на ее щеках зажегся румянец. Осторожно, опасаясь спугнуть это мгновение, она положила руку на его грудь.

— Я не уеду из города, не получив то, что принадлежит мне по праву. Хочу, чтобы ты знал, ради чего сражаешься.