Заметно озадаченный врач вернулся вечером и был не один. Сестра сделала укол стимулянта, хотя его сознание было кристально чистым, как горный воздух после короткого ливня.

– Как вы себя чувствуете? – осторожно спросил нейролог.

– Странный вопрос человеку, готовящемуся на тот свет, – недобро хмыкнул Адамс.

– И все-таки, – доктор взял его руку и пощупал пульс, хотя дисплей над кроватью отражал десяток медицинских показателей. – Мне важно знать. Понимаете, у вас в мозгу происходят необычные процессы. Мы перестали вводить вам обезболивающий препарат. Но мозг ведет себя так, будто регулярно получает его дозы.

– Не знаю... Мне просто нравится то состояние, в которое вводил меня морфин. Я мысленно представляю, что сестра делает мне укол, и оно возвращается.

– А вы можете попытаться спровоцировать это состояние сейчас?

– Почему бы и нет.

Адамс закрыл глаза и через секунду услышал голос нейролога:

– Вот, смотрите, профессор. Идет активация центральной области. Дальше возбуждение распространяется на несколько центров в коре головного мозга. Сюда и сюда. А в остальных зонах – типичная картина глубокого сна. Это почти точная копия реакции мозга на морфин.

– Вижу, – тихо ответил второй врач. – Первичный импульс идет от клауструма. Именно здесь, по данным инфекционистов, локализована зона наиболее высокой концентрации токсинов. А что если простимулировать ее электродами?

– Я все слышу, – Адамс открыл глаза и повернул голову к врачам.

– Невероятно, – удивился профессор. – Как он может находиться в сознании при такой картине возбуждения коры?

– Вот и я говорю, что случай уникальный, – поддержал его нейролог. – Похоже, он может не только воспроизводить эффект воздействия препарата, но и каким-то образом отделять его психоделический эффект от остальных процессов.

– Вы нас слышите? – осторожно обратился профессор к Адамсу и, увидев, что тот кивнул, продолжил: – Я профессор Ритмайер из Университета Майами. Специально прилетел, чтобы вас проконсультировать. Вам каким-то образом удается усилием воли вызвать в организме изменения, которые могут быть только результатом введения сильнодействующего препарата. Если мы с коллегой правы, то... Понимаете, мы бы хотели...

– Вы хотите, чтобы я мысленно продолжал вводить себе прототип и посмотреть, как организм на это отреагирует, – перебил Адамс биолога.

– Откуда вы это узнали? – профессор Ритмайер подозрительно взглянул на лечащего врача.

– Я ничего ему не говорил, – недоуменно пожал плечами тот и кивнул головой в сторону экрана нейрографа. Там на обычно бесцветной трехмерной модели мозга яркими всполохами высвечивались меняющие форму и цвет зоны аномальной активности.