– Борисом? – Алекс не смотрел на сестру. Он был не в силах.
Наташа откинула голову назад, прислонившись к стене затылком, и посмотрела на грязный потолок. Собравшись с духом, она продолжила:
– В тот день, когда за мной пришли солдаты, я сказала тебе, чтобы ты перестал плакать, потому что ты пугаешь Бориса. Потому что за Бориса теперь придется отвечать тебе, он теперь тебе как младший брат. Ты должен заботиться о нем так же, как я заботилась о тебе...
– «И любить его так же, как я тебя любила», – мягко сказал Алекс. Ава взяла его за руку.
Наташа не ответила.
Алекс вытер слезы рукавом.
– Поэтому я называл его Братом. Он спал со мной в одной кровати. Я кормил его картошкой со своей тарелки. – Теперь он уже говорил по-русски. Ава не выпускала его руку. – Я помню все. Как пытался не шуметь. Пытался не плакать, пока пес лежал со мной под одеялом.
Наташа снова посмотрела на него.
– Несколько лет ты писал мне письма, в которых рассказывал о нем. А потом перестал писать.
– Почему перестал? – Алекс нахмурился, пытаясь сообразить.
– Потому что тебе исполнилось двенадцать, и солдаты пришли за тобой, – тихо ответила Наташа. –- А в «Красном отделе» Ивана даже собакам было не место.
– Этого я не помню.
– Я помню. – Ава сжала руку Алекса. – Для Ивана Сомодорова мы все были просто животными.
Позже тем же вечером Ава с Алексом в обнимку лежали на кровати. Ава слышала, как Наташа в коридоре разговаривает по мобильному с Тони Старком, который занимался проверкой и перекрестной проверкой всех имен из списка подопытных Ивана в рамках проекта квантовой запутанности.
Наташа достаточно верила Тони, чтобы поговорить с ним. Больше никому из ЩИТа она не доверяла, а проводить второй сеанс квантовой связи было слишком рискованно.