Странно. Игра воображения? Или я что, начал чувствовать направление? Но как? Скрывающегося под Маской Пустоты найти невозможно. Тем более в оковах. А может дело в том, что неосознанно воспользовался тем же приемом, что и в келье епископа, когда пытался поймать тень?..

Недолго думая, я попытался смотреть периферийным зрением. Потом подумал и отыскал свою слабую и разбитую на множество силуэтов под светом фонарей тень, потянулся к ней. Волей, мыслью и властью гностика. Почувствовал усиливающийся зуд в левой ладони, где чернело маленькое несмываемое пятнышко, болезненный укол холода. И тень исказилась, собралась воедино, налилась густотой.

От удивления я чуть не потерял концентрацию. Но удержал странное чувство зависания на грани чего-то непознанного. Огляделся и осознал, что вокруг творится нечто несуразное. Свет, льющийся отовсюду, будто померк, стал неверным и призрачным. Звуки притихли и отдалились. Отовсюду из пустоты смотрели чьи-то насмешливые глаза-щелки, слышался топот множества мягких лап, будто где-то во мраке бегала стая кошек. Из пустоты, из ниоткуда возникали черные пылинки, кружились вокруг меня в затейливом танце.

Сие отдаленно смахивало на погружение в Изнанку. Но нет, селенит из татуировок никуда не делся.

Холод усилился, но я невероятно четко почувствовал чужой интерес. Теперь с примесью недоумения. И что удивительнее — ясно сознавал, откуда исходит, определил источник. Выше и чуть левее.

Вскинув голову, прищурился и посмотрел на нависающий над краем площади фигурный парапет со скульптурной композицией из нескольких монахов. Изваяния стояли плечом к плечу и в едином порыве как бы осеняли площадь солнечным знамением. А за ними располагались мощные прожектора, и по задумке архитекторов как бы получалось, что церковники идут в авангарде луча света.

Именно на плече одного из каменных колоссов я увидел зыбкое черное пятно. Высокий человек с чрезмерно длинными руками и ногами, и головой увенчанной рогами как у демонов на полотнах церковных художников.

Лишь несколько мгновения я смотрел на неизвестного, а тот таращился на меня. Холод из левой руки начал разливаться по телу, а мир вокруг стираться и таять, как акварельный рисунок, на который неосторожно плеснули водой.

А затем мощный подзатыльник чуть не швырнул меня наземь. Хлесткий, как последняя фраза бывшей о тебе в постели, и такой же обидный, банальный, если не сказать будничный. Из глаз посыпались искры, я задушено квакнул и клюнул носом, по инерции сделал несколько шагов. Ошалело оглянулся, распахнув рот и беспомощно раскинув руки.